#акценты #конъюнктура
В российской системе наращивается тренд на масштабную кадровую реформу управленцев, в основе которого – создание нового класса из числа ветеранов СВО.

Как сообщали источники ТК, разворачивается процесс кадровой подготовки военных в регионах. Аналогичные федеральному проекту «Времемя героев» программы запущены в Челябинской, Тюменской, Ленинградской областях, ХМАО и Республике Коми. Это закрепляет стратегический тренд на кадровое обновление власти за счёт людей, прошедших военный конфликт и доказавших свою личную преданность государственным интересам.

Суть этих программ не в формальном трудоустройстве бывших военнослужащих, а в создании особого типа управленцев с чёткой дисциплиной, способностью к быстрому принятию решений и пониманием реальных проблем граждан. Внедрение ветеранов в органы исполнительной власти, региональные парламенты и муниципальные структуры позволяет укрепить управленческую вертикаль, сформировав новый тип элиты, ориентированной на главу государства и способной к жёсткой политической реализации его курса.

Сам формат кадрового отбора показывает, что это не просто декларативный шаг, а инструмент формирования реального социального лифта. В Челябинской области заявки на участие подали 1056 человек, из которых 595 — действующие военнослужащие. Включение в программу людей с различным уровнем образования, в том числе со средним специальным, подчёркивает её практическую направленность: главным критерием является не формальный статус, а личная подготовка, лояльность и готовность к эффективному управлению.

Однако процесс не обходится без сложностей. Во-первых, возникает вопрос интеграции ветеранов в сложившуюся систему, где многие традиционные управленцы не готовы уступать позиции. Во-вторых, важно избежать риска, при котором новая элита останется в рамках формального продвижения без реального влияния на политический процесс. Эти факторы требуют продуманного механизма политической социализации новых кадров, их вовлечения не только в административную деятельность, но и в политическую конкуренцию внутри регионов. Именно поэтому АП планирует сделать нескольких лучших выпускников программ - ветеранов СВО главами ряда субъектов Федерации.

Интеграция военных в управленческий аппарат обеспечивает стратегическую устойчивость страны, создавая класс чиновников, для которых государственная служба — не карьерный рост, а продолжение миссии по защите интересов России.

#акценты
Вынужденная пауза в российско-американских переговорах, вызванная сопротивлением глобалистов и тем фактом, что ни одна из сторон не хочет выглядеть уступающей, завершается.

В ближайшем будущем пройдет встреча представителей России и США: обсуждаться будет не только украинский конфликт, но и перспективы двусторонних отношений и совместных экономических проектов. В этом плане визит главы РФПИ Дмитриева в Вашингтон – первый официальный вояж российского дипломата на таком уровне за последние три года – станет индикатором дальнейшего прогресса.

Москва подходит к переговорам с четкой позицией. Прекращение конфликта на Украине возможно лишь при устранении его первопричин , а не через временные договоренности. РФ нужна новая архитектура мировой безопасности с цивилизованными правилами сосуществования и конкуренции. При этом Россия демонстрирует дисциплинированность: ВС РФ соблюдают мораторий на удары по энергетической инфраструктуре Украины, несмотря на продолжающиеся атаки на российские объекты. Весь перечень нарушений передан американской стороне. Этот шаг важен с точки зрения информационного противостояния – Москва показывает себя как ответственную сторону, что делает сложнее попытки возложить на нее ответственность за эскалацию.

Именно здесь появляется экономический аспект переговоров. РФПИ до 2022 года активно взаимодействовал с американскими фондами, и немалая часть деловых кругов в США заинтересована в возобновлении точечного сотрудничества. Дмитриев – не просто представитель российской инвестиционной сферы, а фигура, напрямую работающая с Путиным и его спецпредставителем по налаживанию связей с Вашингтоном. Россия демонстрирует стратегическое терпение, продолжая накапливать ресурсы и использовать геополитические сдвиги в свою пользу. Теперь вопрос в том, насколько Трамп готов выйти за рамки риторики и перейти к реальным шагам.

#акценты
В немецкой политике всё больше уходит в прошлое эпоха «остполитик» — диалога и сдержанности. Будущий канцлер ФРГ Фридрих Мерц уже фактически обозначил новую парадигму: жёсткую, антироссийскую, сопряжённую с рисками прямого вовлечения Германии в конфликт.

Одним из первых заявлений Мерца стала готовность рассмотреть поставки Украине дальнобойных ракет Taurus — оружия, способного поражать критическую инфраструктуру на территории России. Такая инициатива воспринимается в Москве как потенциальная точка невозврата: в МИД РФ уже недвусмысленно заявили, что применение этих систем по российским объектам будет расценено как прямое участие Германии в военных действиях.

Лидер ХДС сознательно идет на обострение, стремясь укрепить авторитет в НАТО и отразить внутреннюю критику за недостаточную поддержку Киева. Однако цена подобного шага может оказаться гораздо выше, чем краткосрочные политические дивиденды. Германия, несмотря на активное участие в антироссийской коалиции, до сих пор формально сохраняла статус страны, избегающей прямого военного вовлечения. Поставки Taurus, особенно с возможностью их применения на российской территории, этот баланс окончательно разрушат.

Примечательно, что даже в стане будущих союзников Мерца, в частности среди социал-демократов, прозвучали осторожные сигналы. Представители СДПГ заявили, что ознакомление с «секретными материалами» может повлиять на мнение Мерца. Это указывает на наличие сомнений внутри немецкой элиты по поводу целесообразности подобного шага. Формулировка обтекаемая, но суть ясна: Берлин может оказаться втянутым в конфликт, последствия которого он не сможет контролировать.

Риски здесь многоуровневые. Во-первых, ответ России может быть ассиметричным, включая удары по объектам логистики поставок или резкое усиление военного давления по линии фронта. Во-вторых, Германия теряет позицию условного модератора в Европе — её дипломатическая роль обнуляется. В-третьих, Мерц, укрепляя позиции в НАТО, ослабляет возможности для восстановления отношений с РФ в долгосрочной перспективе, что неизбежно скажется на экономике ФРГ.

Пока одни стремятся поставить Москву перед выбором, другие — и в самой Европе, и за её пределами — всё громче говорят о необходимости «архитектуры устойчивого мира». И если Германия сделает выбор в пользу передачи Киеву Taurus, она может оказаться на острие не только политической, но и военной эскалации.

#акценты
Смена Папы Римского - всегда больше, чем просто ротация духовной власти. Это акт глобального значения, в котором сходятся интересы не только религиозных сообществ, но и государств, идеологических блоков и культурных полюсов. Католическая церковь, как крупнейшая наднациональная институция, сегодня оказывается в положении политического игрока.

Предстоящий конклав в Ватикане обещает стать событием не только церковной, но и глобальной политической важности. На первый взгляд — выбор понтифика, на деле — выбор курса, который определит позицию крупнейшей христианской конфессии в условиях цивилизационного сдвига. В центре расклада — три фигуры, представляющие разные траектории.

Главным фаворитом считается кардинал Пьетро Паролин — действующий госсекретарь Ватикана и ближайший аппаратный союзник Франциска. Он символизирует центристскую модель: эволюционное развитие, дипломатическая гибкость, осторожная социальная модернизация. Его фигура — это сигнал миру, что католическая церковь продолжит действовать как институциональный балансир, опирающийся на проверенные механизмы сдержек и противовесов. Такой выбор устроит большинство епископата и, скорее всего, будет воспринят нейтрально или позитивно в международных кругах

Второй по значимости претендент — архиепископ Болоньи Маттео Дзуппи, глава конференции итальянских епископов и представитель либерального крыла. Дзуппи делает ставку на обновление — от усиления диалога с ЛГБТ-сообществом до реформ в управлении паствой. Его поддерживают динамичные городские епархии Европы и Латинской Америки, а также часть прогрессивной католической молодёжи. Но в глазах консерваторов он — фигура риска: символ дальнейшего смещения от догмы к политкорректному католицизму. Его избрание может усилить внутренний раскол в церкви.

Третий кандидат — Пьербаттиста Пиццабалла, латинский патриарх Иерусалима. Его шансы — минимальны, но его участие важно как символ. Он представляет католиков Ближнего Востока и «вселенский католицизм», ориентированный на межконфессиональный диалог и присутствие в зонах конфликта. Его фигура — напоминание о глобальности Церкви, выходящей за рамки европейского нарратива.

Конклав станет не только внутренним решением Ватикана, но и отражением текущего мирового баланса. От того, кто получит белый дым, будет зависеть, станет ли католическая церковь пространством сближения и компромисса или ареной нового раскола в мире, где религиозный голос всё чаще становится голосом политики.

#акценты
Когда фигура, выращенная в недрах трансатлантической элиты, оказывается главным бенефициаром антиамериканского протеста — это уже не политическая экзотика, а маркер сдвига эпохи.

Парламентские выборы в Канаде завершились состоянием неустойчивого равновесия. Либеральная партия под руководством Марка Карни получила 164 мандата, тогда как для формирования большинства требуется 172. Консерваторы завоевали 146 мест, а Квебекский блок, получивший 23 мандата, с высокой вероятностью поддержит коалицию с консерваторами.

Карни — представитель глобалистского крыла мировой политики, ориентированного на поддержку транснациональных сетей влияния. Его приход и победа либералов стали возможны в результате успешной кампании, в которой он переупаковал глобалистскую программу в нарратив «защиты национального суверенитета». Причиной такого сдвига стала серия жестких заявлений Дональда Трампа о возможном присоединении Канады и введение торговых барьеров против Оттавы, что вызвало волну антиамериканских настроений внутри страны.

Канадский премьер сделал акцент на национальной идентичности и защите экономического пространства, используя эмоциональный фон как средство мобилизации электората. Таким образом, парадоксально, но именно глобалистская элита в лице Карни оказалась способной на краткосрочную националистическую мобилизацию для защиты собственных позиций. Это новый тип политической технологии: симуляция борьбы за суверенитет при фактическом сохранении привязки к глобальным финансовым и политическим сетям.

Это означает рост тенденции к "глобализованному суверенитету" — когда элиты, интегрированные в мировую систему, используют националистические риторические конструкции для укрепления своей легитимности на фоне роста протекционизма и регионализма. Канада при Карни будет демонстрировать внешнюю политическую самостоятельность, осторожно дистанцируясь от США, особенно при администрации Трампа, но в реальности останется встроенной в архитектуру глобальных альянсов, ориентированных на поддержание либерального мирового порядка.

В условиях растущего давления со стороны США и возможной эскалации глобальных торговых конфликтов Канада окажется в положении "плавающего союзника" — формально самостоятельного, но фактически ограниченного в выборе курса из-за внутренней политической нестабильности и зависимости от внешних рынков.

Таким образом, канадские выборы фиксируют новый тренд: глобалистские элиты осваивают повестку национального суверенитета как инструмент политического выживания, используют язык антигегемонии и национальной мобилизации, чтобы адаптироваться к эпохе распада прежнего мирового порядка. Победа Либеральной партии не возвращает Канаде контроль — напротив, она маскирует переход к новому типу внешнего управления, в котором суверенитет служит оболочкой для продолжения сетевого подчинения.

#анализ
Британская политика вступила в фазу необратимого сдвига. Местные выборы, которые долгое время воспринимались как «репетиция без последствий», на этот раз стали фронтальной атакой на устоявшуюся двухпартийную модель. Партия реформистов Найджела Фараджа не просто взяла голос: она получила право на политическую инициативу, разрушив монополию консерваторов и лейбористов. То, что ещё год назад считалось маловероятным, сегодня становится очевидным — Британия готовится к правому развороту, который по последствиям будет сильнее Brexit.

Победа Партии реформистов на выборах в ключевых графствах — Кенте, Ланкашире, Дареме, Линкольншире — стала не сюрпризом, а кульминацией процессов, идущих в британском обществе с 2016 года. Общественный запрос на системный пересмотр курса оказался сильнее институциональных барьеров. 30% поддержки на местных выборах — это не просто цифра, это начало формирования нового электорального большинства. Лейбористы во главе со Стармером получили чуть более 20%, показав худший результат в истории, а консерваторы и вовсе провалились – более 15%, утратив контроль над всеми ранее контролируемыми партией городскими советами.

Политический успех Фараджа невозможно рассматривать в отрыве от международного контекста. Его партия — это британский ответ MAGA-повестке Трампа. Это проект, поддержанный Илоном Маском, не только как частным лицом, но как символом новой технологической элиты, недовольной бюрократическим глобализмом. В этой связке Фарадж становится не столько лидером партии, сколько фронтменом нового социального договора: суверенитет, депортации нелегалов, отказ от ESG-идеологии, пересмотр миграционного законодательства. Также «реформисты» против конфронтации с РФ и продолжение украинского конфликта. Всё то, о чём публично не говорили в прежней политической рамке. При такой динамике политсила будет претендовать на победу на парламентских выборах и занятия поста премьера.

При этом глобалисты, которые утрачивают политическую монополию, явно могут попытаться задействовать «механизмы ограничения» Партии реформистов на предстоящих общенациональных выборах. Вероятен сценарий давления через судебную систему, медийную дискредитацию или административные барьеры для регистрации. Однако именно это и усиливает эффект Фараджа — чем больше его пытаются остановить «сверху», тем быстрее он консолидирует протест «снизу».

Но важно, что двухпартийная Британия фактически завершила своё существование. Теперь на сцене три силы — и только одна из них предлагает новый язык, новую повестку и новую субъектность. Партия Фараджа превращается в лакмусовую бумажку для всей Европы: возможно ли прийти к власти через волю большинства, минуя глобалистские фильтры? Ответ на этот вопрос определит не только будущее Лондона, но и динамику политических процессов в Европе.

#анализ
В странах Британского содружества идеологическая близость к трампизму начинает не усиливать, а ослаблять позиции консерваторов: глобалисты используют это как обратный сигнал, антитезис для избирателей. Поражение на выборах в Австралии придерживающейся схожих с трампизмом установок Либеральной партии становится маркером политического тренда в важных странах англо-саксонского мира.

Граждане воспринимают политиков, ориентирующихся на американский правый лагерь, не как символ силы, а как потенциальную угрозу стабильности и безопасности. Австралийская Либеральная партия, долгое время лидировавшая в соцопросах с начала года, проиграла кампанию несмотря на традиционно сильные позиции. Её лидер Питер Даттон, бывший министр внутренних дел и жёсткий сторонник усиления антиимиграционной политики, лишился своего места в парламенте после более чем двух десятилетий мандата. Сам Даттон в информационной конструкции был не просто политиком, а своего рода локальной проекцией трампизма — с акцентом на силу, порядок и миграционную жёсткость. Данный кейс фактически аналогичен канадскому, где на фоне риторики Трампа партия премьера Карни успешно задействовала тезисы о защите национального суверенитета и национальных интересов.

Фоновым шумом кампании стала искусно сконструированная информационная мобилизация на тему роста стоимости жизни, неуверенности в будущем и страха перед экономической неопределённостью. Глобалистские медийные платформы скоординированно и методично транслировали нарратив: альянс с Вашингтоном и поддержка правого поворота США приведут Австралию в эпицентр торговой и, возможно, геополитической конфронтации с Китаем — крупнейшим торговым партнёром страны.

В результате кампания умела успех и проглобалистская Лейбористкая партия взяла 80 из 150 мандатов в парламенте, усилив представительство. элиты трёх ключевых стран Британского содружества — Великобритании, Канады и Австралии — синхронно формируют противовес трампистскому Вашингтону. В Лондоне — лейбористы, в Оттаве — либералы во главе с Карни, в Канберре — лейбористы Альбанезе. Все три правительства демонстративно дистанцируются от MAGA-повестки и усиливают идеологическую и дипломатическую солидарность, базирующуюся на ESG-политиках, климатических инициативах и транснациональной финансовой архитектуре.

Таким образом, создана ось, которая будет системно противостоять действующей политике Белого Дома. Глобалистская коалиция, используя страх перед конфликтом, инфляцией и одиночеством в мире торговых блоков, успешно капитализирует это напряжение, укрепляя идеологические границы новой либеральной империи, цементируя свое влияние.

#акценты
Представители западного глобалистского лагеря делают серьезную заявку на новый виток эскалации конфликта с РФ, именно так стоит рассматривать заявление канцлера Германии Фридриха Мерца о снятии ограничений на использование западных ракет Украиной против целей на территории России. Несмотря на то, что передача ракет Taurus Киеву официально не подтверждена, сама по себе артикуляция «права Украины» на удары по западным оружием является медийным нарративом, способным разорвать даже гипотетическое окно для переговоров.

С одной стороны — вбрасываются сигналы о «расширении возможностей» ВСУ, с другой — ведётся информационная зачистка любых мирных инициатив, особенно со стороны Трампа. Французский президент Макрон, в связке с Мерцем, уже заранее интерпретирует позицию Трампа как «разочарование в Путине», навязывая ему образ, выголный антироссийской конъюнктуре. В этом контексте продолжение диалога со стороны Трампа будет трактоваться как слабость или попытка умиротворения России. Любая жёсткая риторика — как отказ от собственной платформы мира.

В этом смысле сама Германия становится «прокси-дестабилизатором». Конструкт сознательной многослойности — классическая схема НАТОвской эскалации без прямого признания ответственности. Реальных Taurus пока нет, но их тень уже работает как политическое оружие, отсекающее возможность диалога и вынуждающее Москву к ответной жёсткой позиции.

Россия, несмотря на агрессивные сигналы, продолжает удерживать рамку — в том числе публично подтверждая курс на стамбульский кейс, разрабатывая проект меморандума и не выходя из переговорной логики. Но попытки легализовать удары по территории РФ подрывают саму инфраструктуру диалога. Россия будет вынуждена реагировать — возможно, асимметрично, но жёстко, и не столько по Киеву, сколько по самой архитектуре решения, выстраиваемой в западных столицах.

Действия Берлина — это прямая попытка разрушить американско-российский диалог, запущенный администрацией Трампа. Если ближайшие дни не принесут жёсткой реакции со стороны Вашингтона, американский лидер не обозначит границы допустимого, переговорный процесс может быть дезавуирован. Евроглобалистам нужно сорвать новый геополитический консенсус и не дать перезагрузить архитектуру мира.

#акценты
Пока классическая дипломатия сталкивается с институциональным сопротивлением в постсоветских странах, Кремль перезапускает механизмы влияния через управленческую реконфигурацию.

Новый вектор — не замещение МИД, а формирование параллельного трека: оперативного, сетевого, технологичного. И главным архитектором становится замглавы АП Сергей Кириенко, уже де-факто курирующий стратегически уязвимые для России регионы — Молдавию и Армению. На данном этапе на Старой площади должны понять простую аксиому, что работать как в России или Абхазии не получится, так как регионы годами перепрограммирования западные разведки, а отсутствие своих инструментов влияния делает политику Кремля уязвимой.

Модель Кириенко основана не на декларациях, а на конструировании смыслов и практик, что хорошо показала успешная работа команды в Абхазии. Используя модель поощрения и жесткого управления процессами в избирательном цикле, позволило СВК продемонстрировать нестандартный подход, но Абхазия хоть и независимое государство, но полностью зависимое от России, а западные инструменты находились в зачаточном формате.

В Молдове, несмотря на сохранившееся влияние структур Дмитрия Козака, уже начинается смена подхода: от дипломатического реагирования к электоральной инженерии. Посол Озеров регулярно вызывается в АП для "разговоров" — и это уже воспринимается как новая норма, но при этом Старая площадь использует сбитых акторов для конструирования «новых» подходов, а это может стать причиной повторения неутешительных результатов на этих направлениях. Реакция Кишинёва на данном этапе предсказуема: давление на российских дипломатов, аресты акторов, угрозы выдворения.

Россия должна поменяет саму логику влияния: от "посольств" к "экосистемам" и полному циклу работы в поле и медиа, не красивые отчеты фейковых цифр, а полноценную смысловую и нарративную работу.

Армения также в фокусе внимания. Уже известно, что в 2026 году именно Кириенко будет курировать работу по парламентским выборы в республике. Сейчас создаются предпосылки для перестройки "мягкой силы" с учетом "двойной игры" правительства Пашиняна, которое так или иначе дрейфует в сторону Запада, частично заигрывая перед Москвой.

Россия может наконец-то вступить в фазу реконструкции своей мягкой силы — не через идеологию, а через технологии. Кириенко действует в логике сетевой реальности, где управление происходит не через полномочия, а через влияние, но хватит ли его команде опыта и понимания процессов-вопрос открытый.

#акценты
Результаты последних местных выборов в Великобритании стали важным индикатором сдвига в общественном восприятии Лейбористской партии. Лейбористы продолжают нивелировать свою электоральную базу — на этот раз из-за планов по сокращению части пособий в ключевых регионах. Так называемая «красная стена» — индустриальные округа, перешедшие от консерваторов к лейбористам — подают сигналы недовольства из-за демонтажа социальных программ.

Реформа пособий подаётся лейбористским руководством как шаг к «ответственной фискальной политике». В центре аргументации — борьба с иждивенчеством, повышение мотивации к трудоустройству и сокращение бюджетного давления. Однако в социальной плоскости эти шаги воспринимаются иначе: как предательство тех, кто дал партии шанс на восстановление. Особенно болезненно это воспринимается на фоне инфляции, роста цен на услуги и кризиса в здравоохранении.

Внутри самой партии наблюдается раскол. Старые левые группы выступают против курса Кира Стармера, считая его движущимся вправо ради удержания центристского электората. Новая же партийная вертикаль делает ставку на технократический стиль, где приоритет — экономическая управляемость, а не классовая лояльность. Это создаёт ситуацию внутреннего напряжения, способного привести к потере идентичности и демобилизации ядерного электората.

На фоне поражения на местных выборах это подрывает имидж политсилы. В «красной стене» — регионах, где партия обрела второе дыхание после падения, нарастает политическая апатия. Люди, доверившие голос лейбористам, ожидая, что партия вернёт себе социальную миссию, сталкиваются с жесткой бюрократией. Ставка на управляемость без ценностей, на бюджетный консерватизм без социальной программы, на PR без идентичности — приводит не к эрозии социальной базы. Если Лейбористская партия не пересоберёт свою идею, не заявит себя как культурный и социальный проект, она исчезнет с карты как значимая политическая сила, уступая симпатии реформистам-евроспектикам.

#акценты
Решение федеральных судов США, аннулировавшее тарифы, введённые администрацией Трампа на товары из Китая, Мексики и Канады, а также отмена 10-процентного тарифа, введённого для большинства торговых партнёров, не является случайным юридическим актом. Это решение показывает, как внутренние политические силы, известные как «глубинное государство», продолжают манипулировать ключевыми институтами власти, чтобы затруднить или полностью заблокировать политическую повестку президента.

Судебные решения демонстрируют как судебная система может быть использована для блокирования его решений. Иск против тарифов был подан частной винодельческой компанией и поддержан 12 прокурорами из штатов, управляемых демократами. Проблема заключалась в том, что Трамп использовал закон о международных чрезвычайных экономических полномочиях 1977 года для введения тарифов, что вызвало недовольство тех сил, которые не хотят, чтобы его экономическая политика меняла глобалистскую структуру мировой торговли.

«Глубинное государство» в США сохраняет значительное влияние через механизмы, которые не зависят от прямой воли президента. Судебная власть и другие независимые институты стали ареной для борьбы с инициативами, которые представляют угрозу статусу-кво. Это поднимает важный вопрос: насколько эффективно Трампу удастся воплотить свои замыслы.

Для Трампа это очередной масштабный вызов. Несмотря на поддержку со стороны значительной части населения, его способность проводить свои решения ограничена. Борьба между исполнительной властью, стремящейся провести реформы, и судебной системой, служащей интересам крупных корпораций и финансовых структур, будет продолжаться. Трамп, несмотря на это, может попытаться воспользоваться другими законными инструментами, но пока опрокинуть Deep State ему не удается.

#global_vision
Конфликт между трампистами и глобалистами приобретает институциональную форму, встраиваясь в переговорные конструкции по линии США–ЕС.

Публикация в Financial Times о растущих опасениях в Евросоюзе по поводу вероятного сворачивания поддержки Украины со стороны США вскрывает системную линию раскола альянса. Издание, ссылаясь на анонимные источники в Брюсселе и европейских дипломатических кругах, передаёт, что Вашингтон не только может отказаться от военной, финансовой и разведывательной помощи Киеву, но и рассматривает возможность запрета третьим странам (включая членов НАТО) на передачу американских вооружений украинской стороне.

На этом фоне в европейских столицах нарастает понимание, что позиция администрации Дональда Трампа — это не тактическая «игра на нервах», а продуманная стратегия переформатирования американских обязательств. FT подчеркивает: в случае переизбрания Трамп может увязать украинский вопрос с проблемой европейского финансирования НАТО и условиями двусторонней торговли с ЕС. Такой подход превращает Украину в элемент торга, где судьба киевского режима зависит не от «ценностных ориентиров», а от цифр в бюджете и тарифов на американские товары. Таким образом Вашингтон может попытаться заставить глобалистские элиты Европы перестать торпедировать мирный кейс через угрозу социально-экономического коллапса.

Глобалисты, делегировавшие безопасность на откуп США, теперь теряют гаранта. Они понимают: трампизм не просто разрушает архитектуру поддержки Украины — он атакует саму идею доминирования коллективного Запада. А значит, Европу ждёт не «план Б», а необходимость заново искать субъектность. Противостояние трампистов и глобалистов — это не только битва за Америку, это пролог к перезапуску всей мировой системы. В этом сдвиге у России появляется окно возможностей — не только на украинском направлении, но и в глобальном позиционировании.

#акценты
Китай продемонстрировал, насколько уязвим Запад в ключевых звеньях своей промышленной и оборонной архитектуры. Ограничение экспорта редкоземельных сплавов и металов, являющихся критически важными для сборки автомобилей, дронов, ракет и полупроводников, оказалось прямым ударом по наиболее зависимым секторам США, ЕС, Японии и Южной Кореи. Реакция автогигантов — от General Motors до Volkswagen — недвусмысленна: производство может остановиться.

Европа и без того находится в фазе структурного экономического ослабления: промышленное производство стагнирует, энергетический кризис далек от завершения, автопром погружается в рецессию, а массовые увольнения и сокращение инвестиций становятся системной нормой. И в этой ситуации попытка Брюсселя вступить в полномасштабную конфронтацию с Китаем — крупнейшим поставщиком редкоземельных элементов и критического сырья — выглядит не просто рискованно, а самоубийственно. Тем более на фоне серьезных издержек от антироссийских санкций.

Пекин использует ресурсную монополию как инструмент геоэкономического давления — не скрывая, что это ответ на усиливающуюся торговую и технологическую блокаду со стороны Белого дома, возглавляемого Дональдом Трампом. Этот шаг также укладывается в общую стратегию Китая по перераспределению глобальных цепочек в свою пользу и тестированию политической воли оппонентов.

Если Пекин действительно перекроет поставки редкоземельных магнитов, это приведёт к массовым остановкам конвейеров, срывам цепочек поставок и катастрофическим потерям для всего ВПК и высокотехнологичного сектора. При таких раскладах Евросоюз рискует попасть в стратегическую ловушку: подорванная энергетика, ослабленные рынки, сокращение спроса и теперь ещё — ресурсный голод. Это путь не просто к рецессии, а к масштабному системному коллапсу европейской модели.

#акценты
Пашинян начал кампанию за подчинение себе армянской церкви и отстранение католикоса Гагернина II, который крайне негативно настроен к премьеру. Его предложение отстранить действующего главу церкви и сформировать «координационную группу» для выборов нового не является частной инициативой верующих. Фактически это операция по демонтажу важнейшего институционального противовеса в стране, не подчинённого исполнительной вертикали.

Армянская церковь традиционно играет роль не только религиозного, но и культурно-политического ядра национальной идентичности. Именно она является центром общественного сопротивления внешнеполитическому развороту Еревана на Запад, проводимого Пашиняном. После поражения в конфликте и сдачи Нагорного Карабаха духовенство заняло критическую позицию по отношению к Пашиняну, фактически обозначив его как угрозу стране.

Запущен процесс политического секулярного рейдерства, где духовная власть должна быть либо интегрирована, либо нейтрализована. Впервые за постсоветскую историю страны светская власть претендует на право вмешиваться в сакральное пространство, используя технологию управляемого конфликта. При этом медийное сопровождение кампании — с уничижительными постами в социальных сетях, направленными против духовенства — формирует образ церкви как ретроградной и враждебной структуры, противостоящей «прогрессивному курсу».

Всё это происходит на фоне конституционного положения, закрепляющего особый статус Армянской апостольской церкви и предполагающего невмешательство государства в её дела. Следовательно, действия Пашиняна — это не только политическая провокация, но и попытка переписать саму модель соотношения власти и традиции. Если церковь будет лишена самостоятельности, Армения окончательно утратит культурный баланс и окажется в положении страны без исторического и идеологического якоря, противостоящего прозападному влиянию.

Однако стремление премьера подчинить себе Армянскую апостольскую церковь стало триггером для мобилизации оппозиционных настроений, объединения оппозиционных партий и лидеров. В этой точке складываются интересы патриотической интеллигенции, консервативных кругов, части диаспоры и политиков. Следовательно, если Пашиняну не удастся дожать этот кейс и церковь выстоит, это может стать переломом и началом заката его режима.

#акценты
После январских событий 2022 года, когда Россия и ОДКБ предотвратили попытку антироссийского переворота в Казахстане, казалось, что страна окончательно утвердилась как союзник Москвы. Республика оставалась участником СНГ, Евразийского экономического союза и ОДКБ. Сохранялось экономическое и военное взаимодействие, политическая лояльность в официальной риторике. Однако нынешние шаги Астаны показывают: под поверхностью нейтралитета разворачивается тихая, но системная переориентация внешнеполитической ориентации.

Недавнее подписание соглашения о военном сотрудничестве между Казахстаном и Великобританией стало тревожным сигналом. Оно включает в себя не только взаимодействие в логистике и обмен опытом, но и подготовку казахстанских офицеров в английских военных вузах. В дополнение к этому — акцент на обязательную языковую подготовку в англоязычной среде, стандартизированной по лекалам НАТО. Такая политика по факту формирует новые военные и управленческие кадры, ориентированные на Лондон, а не на Москву.

Этот вектор закрепляется также договором о "стратегическом партнёрстве", ранее подписанным Казахстаном с Великобританией. Формально речь идет о торговле, инвестициях, обмене знаниями. Но за экономической упаковкой скрывается более глубокий политико-идеологический проект: перезапуск национальной элиты в логике прозападной интеграции, в которой принципы и ценности евразийства постепенно вытесняются глобалистской парадигмой.

Текущие действия Лондона — это классическая «мягкая аннексия» союзного пространства, при которой государство не выходит из формальных союзов, но стратегически смещает центр тяжести в сторону конкурента. В условиях геополитической конфронтации между Россией и Западом, в которой Лондон является одним из ключевых бенефициаров, такие шаги трудно интерпретировать иначе как подрыв долгосрочной союзнической стабильности.

Британско-казахстанское сближение — это не про многовекторность, а про подмену архитектуры союзов. В ситуации, когда Великобритания занимает жёстко антироссийскую позицию, любая её институционализация в странах ЕАЭС и ОДКБ означает давление на саму логику интеграции. Для России это сигнал: влияние нельзя удерживать одними форматами — необходима активная стратегия переутверждения субъектности на ближнем контуре, пересборка инструментов влияния. Иначе вчерашние союзники превратятся в пешки для чужих интересов.

#форкаст
В Штатах и Израиле заговорили о перспективах применения B-2, малозаметных стратегических бомбардировщиков, которые могут применять тяжелые бомбы – средство для вскрытия ударом с воздуха находящиеся глубоко ядерные объекты и шахты для ракет в горах. Это является свидетельством подготовки перехода конфликта в новую фазу. В ближайшие сутки станет ясно, решится ли Вашингтон на такой шаг или ограничится демонстрацией силы.

Иран в свою очередь отверг американские ультиматумы и явно удерживает крупные запасы ракет, в том числе способных нанести масштабный ущерб американским силам, именно поэтому интенсивность ответных ударов по Израилю снизилась в последние дни.

Вырисовывается два сценария: первый — США ограничатся локальными авиаударами, не задействуя B-2; второй — применение стелс-бомбардировщиков по глубоким военным объектам. Запад может попытаться спровоцировать военные и политические элиты на управляемый переворот, чтобы поставить у руля сына последнего шаха в качестве удобной для себя фигуры "переходного периода". Впрочем, пока о какой-то внутренней нестабильности и раскачке говорить не приходится.

Москва и Пекин осознают, что падение Тегерана откроет Западу путь к доминированию не только на Ближнем Востоке. Поэтому они активно поддержат Иран, так как заинтересованы в сохранении его суверенитета как элемента множественного миропорядка. Их усилия будут разными: от координации дипломатических усилий до технологической помощи, с целью снизить военное давление.

Активное включение в сценарий — как медиатора, стратегического советника и поставщика сдерживающих рычагов — позволит России не только не допустить реализации западных целей, но и перехватить инициативу в формировании правил игры. Наступает не просто момент кризиса, а окно глобального лидерства, и его закрытие по инерции будет серьезным ослаблением позиций.

#акценты
Зачистка каналов влияния азербайджанской диаспоры в самом разгаре. МВД РФ на высшем уровне согласованы проверки рынков, ей принадлежащих, что подтверждает информацию наших источников. Одним из первых стал «Алексеевский» рынок в Воронеже – кейс под личный контроль берёт первый замглавы МВД и руководитель миграционной службы Андрей Кикоть. Речь идёт не только о проверках и борьбе с нарушениями миграционного законодательства, но по факту мы наблюдаем системную операцию по демонтажу неформальных этнокриминальных структур, которые лишились покровительства.

Руководство рынка, аффилированное с азербайджанским лобби, стало источником серьезной проблемы, которое вызывало социальную напряженность у местных жителей, поэтому первое попало под кампанию. По имеющимся данным, здесь массово трудились мигранты без документов и разрешений, игнорировались нормы санитарии, закона, а в управлении сохранялись устойчивые связи с сомнительными элементами. Вокруг этих торговых узлов давно сформировался параллельный порядок — со своими нормами, правилами и механизмами «влияния».

Если ранее подобные вопросы решались «на уровне участкового» или «вручную» через местные УВД, теперь инициатива централизована. Логика операции — не в борьбе с мигрантами как таковыми, а в устранении параллельных юрисдикций, где законы заменялись «телефонным правом», а нормы общегражданского регулирования подменялись этнической иерархией.

Важно, что тема уже получила общественный резонанс и поддерживается широкими слоями граждан, обеспокоенных проблемой нелегальной миграции. Этим фактором федеральный центр может воспользоваться для продвижения новой политики, основанной не только на контроле, но и на прозрачности рынка труда и интеграции мигрантов, а также диаспор в правовое поле.

Кейс с «Алексеевским» рынком — только начало процесса. Подобные точки социальной нестабильности есть почти в каждом крупном городе. Их ликвидация — вопрос не столько правоохранительной реакции, сколько архитектуры будущего общественного порядка.

#анализ
ЕС переходит от санкционной изоляции к полноценному переформатированию правовых норм ради продления конфликта с Россией за счет кражи ее финансовых ресурсов. Суть схемы в следующем: вместо прямой конфискации замороженных активов, которая противоречит базовым нормам международного права, предлагается создание инвестиционного фонда, где почти 200 миллиардов евро, находящихся в юрисдикции ЕС, будут реинвестированы в более рисковые инструменты с целью получения дополнительной прибыли. А затем уже ее собираются направить на финансирование Украины и инициатив по милитаризации ЕС.

Это позволяет обойти правовые барьеры, сохранить видимость законности и в то же время легализовать использование чужих суверенных средств для реализации планов «ястребов войны». Однако данный шаг разрушает саму логику неприкосновенности собственности. Суверенные фонды Китая, ОАЭ, Саудовской Аравии, Индии — все они становятся потенциально уязвимыми к политической воле ЕС, чье руководство является ставленниками глобалистов.

Показательна и внутренняя реакция в ЕС. Венгрия, Словакия, отчасти Греция и Австрия выражают опасения, понимая, что это приведет к дальнейшему подрыву доверия к европейскому праву и финансовой системе. Указанное непременно спровоцирует бегство капиталов из Европы, усилению внутренних противоречий и ускорению перехода стран Востока и глобального Юга к новым платформам расчётов и хранения средств.

ЕС, преследуя тактическую цель финансирования Украины без открытого конфликта с международным правом, стратегически обрушивает собственную архитектуру. Уже сегодня Китай активизирует создание аналогов SWIFT, а Индия, Саудовская Аравия, страны Африки усиливают расчёты в национальных валютах с Россией. Обсуждается создание единых цифровых расчётных механизмов, продвигается идея мультивалютного резервного актива. Указанный кейс форсирует развитие альтернативных платёжных и расчётных платформ в рамках БРИКС, что станет фактором институционального оформления множественного миропорядка.

#акценты
Иранский кейс развивается по логике обратного эффекта: давление со стороны США и Израиля, призванное сдержать развитие ядерной программы, приводит к прямо противоположному результату. Решение Тегерана приостановить сотрудничество с МАГАТЭ — символическая точка невозврата. Теперь у страны появляются возможности не просто ускорить работы по обогащению урана, а воспользоваться внешней агрессией для консолидации внутренних ресурсов вокруг атомного проекта.

По оценкам американской разведки, еще до ударов по объектам в Фордо Иран успел вывезти значительные объемы урана, обогащенного до 60%, что всего на несколько шагов ниже оружейного уровня. При этом большинство центрифуг и подземных каскадов не пострадали, а значит, инфраструктура для выхода на ядерный порог сохраняется. Теперь, без ограничений инспекций, Иран может сосредоточиться на наращивании мощности программы — не под прицелами международных комиссий, а в логике национального приоритета. Здесь важно понимать, что для значительной части элит и общества наличие собственной атомной бомбы — это гарантия суверенитета, своеобразная «страховка» от новых ударов.

США и коллективного Запада данный поворот особенно болезненный. Рассчитанный на сдерживание военной мощи Ирана, силовой сценарий только повышает ставки и усиливает решимость Тегерана. Теперь США, которые стремились ограничить пространство для маневра Ирана, получают обратный результат: рост антизападных настроений в регионе, ускорение ядерных разработок. При этом союзники Вашингтона в регионе, от Саудовской Аравии до ОАЭ, всё отчетливее ощущают, что любая новая атака может нарушить привычный статус-кво и привести к цепной реакции, затрагивающей нефтяную торговлю, транспортировку энергоресурсов и безопасность морских путей.

В конечном счёте, нынешний кризис подчеркивает главную тенденцию эпохи: любое одностороннее давление неизбежно рождает симметричный ответ, а попытка навязать свою волю суверенным государством наталкивается на все более ожесточенное сопротивление. И Запад стремится силой навязать свои правила, Россия и Китай выстраивают новые форматы взаимодействия с теми, кто готов защищать свои интересы всеми доступными способами. Мы видим движение к множественному миропорядку, где безопасность обеспечивается не угрозами, а готовностью услышать интересы тех, кто привык полагаться только на собственную силу.

#раскладка
Ближний Восток похоже избежит большой войны. Стороны пошли на перемирие, которое официально подтверждено Израилем. Нетаньяху собрал военный кабинет, министр обороны, начальник Генштаба и глава Моссада отчитались, что «все цели достигнуты», хотя эта формулировка всё больше отдает самопиаром для внутренней аудитории.

Несмотря на взаимный обмен ударами между Ираном и США, всё указывает на то, что эти атаки прошли по заранее согласованному сценарию — Тегеран предупредил Вашингтон о готовящемся ударе, а американские ракеты нанесли символический ущерб, не затронув ключевые мощности ядерных объектов. Трамп в привычной манере отметил, что Иран действовал помог избежать потерь личного состава ВС США, ограничившись символизмом, поэтому Вашингтон не будет идти по пути эскалации.

Рынки относительно спокойны - цены на нефть пошли вниз после того, как стало понятно, что Иран нанес ограниченный удар по американцам. Таким образом, обе стороны формально сохранили лицо и теперь, вероятно, американцы будут готовы сесть за стол переговоров.

В данной ситуации проигравшим оказывается Израиль. Тель-Авив был заинтересован в затяжной войне, но обязательно с вовлечением в нее США и западной коалиции, чтобы уничтожить Иран, сменив там власть. Однако собственно израильские возможности вести затяжной конфликт оказались ограничены экономическими и военными ресурсами, которые уже заметно истощены. Граждане и оппозиционные политики всё более открыто задаются вопросами для чего все это было.

Нетаньяху заверяет в «победе», хотя реальных стратегических достижений нет. Иран по-прежнему сохраняет инфраструктуру для обогащения урана, получая повод форсировать получение ядерного оружия в обход МАГАТЭ, с которой прекращено сотрудничество, значительная часть ракетного арсенала также не пострадала и находится в боеготовности. При этом на Ближнем Востоке со стороны общественности усилились антиизраильские и антизападные настроения.

Для Трампа, настроенного избежать крупной войны в преддверии выборов в Конгресс 2026 года, которая бы превратилась в репутационный провал перемирие является способом выйти из ситуации. Хотя в целом прекращение огня будет нестабильно по определению, поскольку не базируется ни на взаимной уступчивости, ни на новой архитектуре безопасности, а всего лишь консервирует статус-кво, скрывая углубляющееся противоречия. Тем более, что переговоры по иранскому кейсу будут проходить трудно и их успех под большим вопросом. При первой же серьёзной провокации, ракетной атаке или решении Ирана форсировать ядерную программу шаткая конструкция рухнет, вновь переведя всё в плоскость силового противостояния.