Академическая мобильность: кейсы, но не система

Индикатор публикует обзор круглого стола «Проблемы национальной исследовательской мобильности: вызовы и перспективы», который проходил в формате видеоконференции в рамках Апрельской конференции ВШЭ.

Участники дискуссии сосредоточились не на причинах неудач, а на позитивных примерах и возможности их распространения на всю страну. Так как почти все представляли ВШЭ или другие вузы, академические институты в обсуждении почти не возникали, все примеры были университетскими. Свои «истории успеха» представили два вуза, для которых стимулом привлекать новых сотрудников стал Проект 5-100.

Проректор Тюменского госуниверситета Таисия Погодаева выразила мнение, что региональный университет может привлечь новых сотрудников из других регионов только созданием условий для реализации их исследовательских или преподавательских амбиций. Близкий фактор – «гравитационное воздействие» известного ученого, который уже обосновался в вузе. Свой опыт ТюмГУ считает в целом успешным – исследователи из других регионов создают в университете свои лаборатории и научные центры, число привлеченных сотрудников растет. Тем не менее с эффектами низкой внутренней мобильности вуз сталкивается постоянно. В пример Таисия Погодаева привела ежегодный конкурс на должности профессоров в Школу перспективных исследований ТюмГУ. Он международный, и из года в год доля его участников с российским гражданством не превышает 10–11%. «Проще привлечь профессора из Гарварда, чем из Москвы», – заключила проректор, предположив, что российские ученые меньше западных склонны к риску.

Опыт второго университета – Дальневосточного федерального – представил Александр Филатов. В ДВФУ он заведует лабораторией моделирования социально-экономических процессов, а ранее руководил кафедрой математической экономики в Иркутском государственном университете. В обоих вузах он инициировал исследовательскую мобильность для повышения квалификации коллег. Форматы работы при этом отличаются от тюменских: математиков и экономистов из ведущих вузов и институтов по большей часты приглашали и приглашают в Иркутск и Владивосток не работать постоянно, а прочитать цикл лекций, поучаствовать в семинаре или научной школе (например, «Байкальских чтениях»). Материалы таких выступлений затем дополняют программы местных преподавателей. Коллеги Филатова и он сам тоже участвуют в летних и зимних школах для преподавателей. Цель такой формы мобильности, конечно, иная, чем у ТюмГУ, – не столько закрепить новых сотрудников, сколько создать интеллектуальный поток и наладить сотрудничество. Впрочем, в последнее время взаимодействие вылилось и в постоянные форматы, например в совместные с другими университетами образовательные программы в ДВФУ. Различие в целях, однако, не снимает трудностей привлечения ведущих ученых за Урал. В первый раз в ИГУ, признался Филатов, любого гостя можно «завлечь» Байкалом, но на вторую и третью поездку этого оказывалось недостаточно. Стимулом становились сами по себе мероприятия как интересные площадки, где ведущие математики и экономисты могли как минимум послушать друг друга. В ДВФУ у Филатова ресурсов появилось куда больше, да и часть ученых, охотно посещавших Иркутск, удалось перенаправить в регулярные поездки и на Дальний Восток.

В целом явление внутрироссийской мобильности пока выглядит фрагментированным, и диалог о нем исчерпывается обсуждением кейсов, подвела итоги круглого стола научный сотрудник Института образования ВШЭ Вера Мальцева.

Стоит отметить, что академическая мобильность заложена как необходимое условие успешности в целый ряд мероприятий нацпроектов «Наука» и «Образование», а также в иные формы поддержки научно-технологического прорыва – например, в программу научного наставничества. Ситуация с коронавирусом в мире подталкивает к расширению масштабов внутрироссийской мобильности – переходу от «московского кадрового пылесоса» к развитию целого набора региональных научно-исследовательско-образовательных центров.

Подробнее на Индикаторе.

Научная политика: федерализм vs сеть

В научной политике России всегда доминировал централизованный макрофедерализм.

Долгое время ключевым «ведомством» в сфере исследований и разработок являлась Российская академия наук, которая имела три региональных отделения – Сибирское, Дальневосточное и Уральское. Исторически сложилось, что Сибирское является самым мощным – выдавливая два других на восток и запад соответственно. В дополнение к этому в ряде регионов существовали свои академии наук – наиболее яркими примерами являются Татарстан и Якутия.

РАН долгое время фактически выполняло функции протоминистерства науки, отвечая не только за научные, но и за административные и финансовые вопросы.

Ситуация изменилась с началом реформы Академии в 2013 году. По итогам ее первого этапа РАН сохранила экспертные и научно-координационные функции, а созданное Федеральное агентство научных организаций взяло на себя административно-финансовые дела.

Макрорегионы получили механизм координации и поддержки в духе идеологии «двух ключей» – отделения Академии наук все так же обсуждали исследовательские вопросы, а созданные в ФАНО территориальные управления – занимались соответствующими финансовыми и хозяйственными вопросами.

Данный «федерализм двух треков» сохранился и в эпоху нового Министерства науки и высшего образования.

Сибирское отделение долго и последовательно боролось за возможно большую автономию от головной РАН. Неудивительно, что именно на его «территории» недавно был создан Иркутский филиал СО РАН. Взят курс на усиление федерализма именно на уровне регионов.

Параллельно с данными процессами идет интеграция внутри (макро)регионов. Одной из наиболее ярких инициатив является создание «Томского консорциума научно-образовательных и научных организаций», а также «Большого университета», который объединяет вузы, научные центры и НИИ на региональном уровне.

С другой стороны, то же Сибирское отделение РАН продолжает курс на пересборку научно-образовательного пространства макрорегиона для установления более действенного контроля. Здесь в качестве «тарана» используются Новосибирский Академгородок и НГУ.

Заметим, что СО РАН использует классический принцип «разделяй и властвуй» – с одной стороны, стимулирует регионализацию научно-политических структур, с другой – продавливает идею консолидации научно-образовательного пространства.

Создание федеральных округов внесло свое измерение в региональную научную политику, которое получило особое звучание с момента запуска национальных проектов. В них федеральные округа получили вполне практическое измерение – например, в каждом из них должен быть один из университетов программы «Российского академического превосходства» («5-100» 2.0).

На уровне субъектов федерации еще больше механизмов для интегрирования – например, научно-образовательные центры мирового уровня, которые служат инструментом пересборки региональных научно-образовательных пространств, а также средством «стяжки» различных регионов вокруг НОЦ. Многие из центров (как отобранных, так и претендентов на нацпроектный статус) являются межрегиональными – например, Западно-Сибирский межрегиональный НОЦ Тюменской области, ХМАО и ЯНАО (точка сборки – Тюменский государственный университет) или среди кандидатов – НОЦ «Инженерия будущего» Самарской области, который объединяет участников из 6 регионов.

Эти процессы создают свое отдельное сетевое измерение научно-образовательного пространства страны, которое ориентировано в большей степени на университеты как узлы, нежели на научные институты. А вся сеть возглавляется коллегиальными органами управления – советами.

В итоге на площадке региональной научной политики начинается противостояние иерархического (РАН – теруправления) и сетевого (НОЦ, НЦ МУ, советы и пр.) начала. В этом свете возможное расформирование территориальных управлений Минобрнауки (о чем циркулируют серьезные слухи) означает не столько упрощение и централизацию управления, сколько переход к более сетевой форме – с повышенной автономией участников вкупе с «советской» моделью координации.

Министр науки и высшего образования Валерий Фальков обратился с приветственным словом к участникам и посетителям Московского международного салона образования, который в этом году проходит полностью в онлайн-формате.

В этом году салон проходит в необычном формате. Наверняка мы запомним эту весну как время серьезной цифровой трансформации в образования, но возможно для кого-то оно так и останется время упущенных возможностей. Все зависит от нас – от нашего взгляда на образование, от нашей готовности меняться, от нашего взгляда в будущее и прошлое, от нашего отношения к тому, что происходит и как мы в этом участвуем. Вынужденный переход на онлайн много изменил в нашей жизни. И мне кажется, это не только и не столько про технологии. Если посмотреть вглудь, то это серьезные культурные сдвижки и трансформации, касающиеся поведения преподавателей и студентов, их отношения к университету, к образовательной деятельности, к деканатам и ко многому другому.

Знания и навыки, которые раньше были востребованы единицами, становятся актуальными для десятков тысяч преподавателей вузов, даже для тех, кто вчера еще отрицал дистанционные форматы работы. Умение держать эфир, владеть аудиторией, помнить о звуке, хронометраже, хотя бы немного понимать про современные цифровые инструменты и платформы и онлайн-курсы – все это стало реальностью [в рамках базовых компетенций педагогов].

Лучшие преподаватели университетов без всякого преувеличения сегодня стали превращаться в режиссеров и продюсеров своих курсов.

ММСО – прекрасная площадка в это удивительное время., когда мы еще находимся внутри самой ситуации, когда еще не до конца понятно, что же в итоге произойдет с высшим образованием. Это прекрасная возможность обменяться мнениями и предложениями – каким становится будущее российского высшего образования, как трансформируются университеты, есть ли шанс у всех вузов зайти в будущее или кто-то все-таки примет консервативную модель развития и как только ситуация изменится, вновь вернется в привычной русло и скажет, что ни онлайн, ни цифровая трансформация, ни Zoom, ни многое другое из того, что сегодня является нормой – нам не надо. Я бы очень хотел, чтобы на полях ММСО появились новые плодотворные идеи, произошло заинтересованное обсуждение и в конченом итоге это позволило нам взять то лучшее, что мы сегодня с вами накопим в это непростое время – лучшие технологии, практики, представления, идеи, модели, которые у нас появятся – взять их в будущее и тем самым сделать российское высшее образование более привлекательным в мире.

Коронавирус и наука: мнения (1/3)

В программе «Мнение» на канале Россия 24 сегодня гостями были министр науки и высшего образования Валерий Фальков и президент Российской академии наук Александр Сергеев.

ВФ: Я бы выделил три общесистемные проблемы, которые касаются абсолютного большинства, если не каждой научной организации.

Первая – это объем государственного задания. Понятно, что раз отменились или перенесены экспедиции, с учетом того, что большинство лабораторий вынуждено остановить свою работу, то у многих возник вопрос – как быть с объемом госзадания? Мы неоднократно обсуждали этот вопрос с научными организациями, договорились, что корректировки в сторону снижения объема госзадания не будет.

Второе – многие научные организации столкнулись с тем, что у них сокращаются внебюджетные доходы. Сейчас мы ведем достаточно серьезную работу по всем научным организациям – оцениваем последствия, сколько потеряет научная организация

Третье – всех беспокоят риски взятых на себя обязательств. Речь идет о конкурсах, грантах и т.д. Это внебюджетное финансирование, приезд ученых из-за рубежа. Здесь мы либо ведем соответствующие переговоры с фондами и находим понимание и поддержку, что касается министерства – учитывая сложную эпидемиологическую ситуацию сдвинули все наши конкурсы и пересматриваем условия по соответствующим обязательствам.

АС: Что касается экономических потерь, надо смотреть по тем средствам, которые институты будут получать. Валерий Николаевич сказал, что объём госзадания не изменится – это очень важно. С этой стороны потерь не ожидаем. А что касается конкурсно-договорной тематики – конечно, все организации, которые заключали договоры с академическими институтами, тоже попали в сложную ситуацию. Здесь следует ожидать снижения объема договорных работ. Мне хотелось сказать о том, что мы вместе с Минобрнауки сейчас работаем над тем, чтобы сформулировать ряд проектов (в виде программы) – каким образом мы можем наши академические институты и также исследовательские подразделения университетов подключить к проблемам, связанным с борьбой с коронавирусом. Есть довольно существенный потенциал в академических институтах и университетах, который может быть задействован. По крайней мере, около 10 крупных проектов сейчас есть. Мы их определили и надеемся, что вместе с Министерством сможем их продвинуть вперед. Это очень широкий спектр проектов – 5 по разработке вакцин, проект по разработке новых препаратов, различных средств дезинфекции, создание новых материалов, например, для защитных костюмаов. В качестве примера хотел бы сказать, что в системе Министерства и РАН есть очень сильные институты – например, центр Чумакова [Федеральный научный центр исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М.П. Чумакова РАН], который является ведущей организацией страны по разработке и производству вакцин. Центр в год производит более 100 млн доз вакцин – это и желтая лихорадка, и полиомиелит, и вакцина против энцефалита. В ней есть абсолютно полный цикл необходимого оборудования, компетенций, знаний, чтобы самым активным образом участвовать в разработке вакцины против коронавирусу. Мне кажется, сейчас очень важным эту программу совместно продвинуть таким образом, чтобы может быть часть работ, которые идут по государственному заданию, в тех организациях, которые могут работать против коронавируса, переориентировать на то, чтобы заниматься актуальными проблемами. Я бы очень хотел привести положительный пример – Российский фонд фундаментальных исследований, который организовало специальный конкурс по коронавирусу. И мы вместе с министерством должны работать над тем, чтобы научные институты и исследовательские части университетов принимали более непосредственное участие в борьбе с коронавирусом.

Видео-запись интервью: https://youtu.be/TtC6gZXb1rQ

Коронавирус и наука: мнения (2/3)

Валерий Фальков: В продолжение того, что отметил Александр Михайлович, я считаю, что главное – во-первых, понимание, что науку движут не министерства, а личности и конкретные исследовательские коллективы. Наша задача совместно с РАН – найти таких талантливых исследователей, у кого есть хорошие заделы, яркие идеи, найти такие исследовательские коллективы – дееспособные и конкурентоспособности – и в нужный момент их поддержать. Такие есть и в научных организациях, и в университетах. В этой связи мы не проводим разницы между академическим и вузовским сектором. Любое взаимодействие и интеграция приветствуются.

Что касается конкретных инструментов – есть разные возможности: и грантовое финансирование, и госзадание, и предстоящий конкурс Президиума РАН, где по укрупненным тематикам вполне может быть, в том числе, и тема, посвященная актуальной эпидемиологической ситуации или проблемам, связанным с распространением коронавируса. Эффект, конечно, появится позже, но это же достаточные серьезные исследования, результаты которых и многие годы после – будут востребованы. Наши университеты и научные институты находятся под научно-методическим руководством РАН, а мы совместно с Академией, как договорились, по-партнерски, внимательно смотрим за тем, кому конкретно оказать помощь: из числа ученых-лидеров и конкретных коллективов.

Жизнь, конечно, привнесла свои коррективы – мы прекрасно понимаем, что сегодня на передовой другие, более злободневные проблемы, но это не означает, что национальный проект «Наука» перестал быть приоритетом, что Министерство, научные организации, университеты, РАН об этом забыли и не занимаемся этом в ежедневном режиме. Все запланированные мероприятия в рамках нацпроекта «Наука» и в рамках других госпрограмм – так или иначе реализуются. Не буду перечислять, но там есть, в том числе, исследования, пусть не напрямую, но косвенно, касающиеся сегодняшней ситуации. Например, в области биологической безопасности. Результаты, которые сейчас имеем, все имеющиеся заделы мы пытаемся во взаимодействии с РАН профессионально оценить, получить хорошую экспертную оценку, чтобы сделать правильную ставку – дабы в максимально короткие сроки получить искомый результат.

Александр Сергеев: То, что касается нашего взаимодействия с Минобрнауки, оно хорошо выстраивается, и я бы даже сравнил это с переходом от ситуации от «мирного сосуществования», которое было раньше, в отношениях РАН с ФАНО или старым Минобрнауки, к полноценному сотрудничеству по фактически всем направлениям. Я очень благодарен Валерию Николаевичу за то, что он действительно таким образом развертывает политику Министерства.

По вопросу инструментов – вопрос очень острый, потому что действительно последние годы после реформы, РАН говорит о том, что она недовостребована. Не хватает реальных инструментов, с помощью которых мы могли бы более активно принимать участие и в проведении научных исследований, и в формировании научной политики страны. Я очень надеюсь, что, когда мы проведем время вместе, придет понимание ко всем, что такие полномочия Российской академии наук нужно увеличивать. Конечно, главный здесь вопрос в том, чтобы вернуть РАН право заниматься научными исследованиями. Это может быть звучит немного курьезно, но как известно, Академия не является де-юре научной организацией, не получает средств на научные исследования – это, конечно, очень сковывает нашу деятельность, что особенно видно сейчас.

ВФ: Все, что способствует достижению серьезных научных результатов – приветствуется Министерством, и мы не отвергаем любые идеи, которые исходят, в том числе, и от РАН. Но мы с Александром Михайловичем – дня не проходит – чтобы не осуждали те или иные актуальные вопросы деятельности научных организаций или какую-то научную проблематику, да все, что актуально в данный конкретный момент.

Коронавирус и наука: мнения (3/3)

Валерий Фальков: Относительно научных исследований – я думаю, что большой потенциал еще есть в том, чтобы РАН более активно участвовала в научно-методическом руководстве научными институтами. Этот потенциал, в частности, может быть реализован в формате создания соответствующих наблюдательных советов по аналогии с тем, что мы имеем в продвинутых университетах. Соответственно наблюдательный совет – это особый орган управления, в котором могут быть представлены самые разные заинтересованные участники, представители не только коллектива научного института, учредителя или бизнеса (что крайне важно, поскольку наука не сама для себя существует, а для того, чтобы делать соответствующий вклад в экономику), но и представители РАН. Мы это уже широко обсуждали – с Александром Михайловичем и его коллегами, что через такого рода наблюдательные советы в научных институтах могла бы быть выстроена совершенно другая работа, и совершенно другая помощь оказывалась бы нашим научным организациям со стороны РАН.

Мы не должны допустить каких-либо сокращений в научных институтах. Это не планируется, этого точно не будет.

Вопрос возможностей – это вопрос приоритетов. Мы знаем, что в последние годы науки о жизни все больше притягивали к себе внимание исследователей со всего мира, крупные научные прорывы и в разных других областях научного знания, конечно, совершались, но это мировой фронт. Россия давно это поняла. У нас, в частности, есть Федеральная научно-техническая программа развития генетических технологий и много еще всего другого. С учетом того, что это не первая пандемия, и очевидно не последняя, несмотря на казалось бы совершенно другой уровень развития цивилизации и общества, но вы видите, какие лишения приходится терпеть. Я думаю, что для науки, научных коллективов, отдельных ученых – открываются большие возможности. Это вопрос приоритезации на будущее – что связано с науками о жини, биологическими науками, вирусологией, производством вакцин – все это неизбежно потребует корректировки в определенном смысле и государственной политики, и постановки соответствующего акцента.

Эти исследования получат поддержку не только государства, но и со стороны внебюджетных источников. Так всегда бывает, когда внимание общества приковано к какой-то проблеме, а все они в настоящее время междисциплинарные, сейчас было бы неверно говорить, что это все в проблематики наук о жизни. Здесь нужны достижения самых разных наук. В данном случае мы будем говорить о том, что определенные корректировки в приоритетах государственной политики сами собой напрашиваются. И в длинную – проблематика эпидемиологической ситуации, борьбы с вирусами получит выражение в самых разных акцентах (науки о жизни, математические модели и т.п.).

Александр Сергеев: Вопрос очень серьезный. Мы знаем, что финансирование одного рабочего места в Китае сейчас раз в 8-10 больше, чем в России. Поэтому и результат там получается гораздо быстрее, и КНР действительно по многим направлениям выходит на передовую мирового фронта научных исследований. И в США, и в Европе – очень сильным является связь науки с промышленностью. В этом отношении мы действительно должны принять самые серьезные меры к тому, чтобы эти цепочки трансформации знания, которое у нас есть, в соответствующий продукт, запустили как можно скорее и гораздо эффективнее, чем это было до последнего времени.

Коррективы научно-образовательного федерализма

Президент Владимир Путин в минувшую пятницу подписал Федеральный закон, который всерьез расширяет полномочия регионов и изменяет модель взаимоотношений центра и субъектов федерации.

По научно-образовательному вектору изменений не так много.

Увеличились полномочия регионов по контролю и надзору за присуждением ученых степеней и званий. В полномочиях Рособрнадзора и ВАК (Минобрнауки) остается мониторинг эффективности и качества этих процессов, осуществляемых в регионах (ст. 8).

Также теперь реорганизуется процесс согласования региональных министров по образовательным вопросам – Минпросвещения согласовывает кандидатуры на уровне субъекта, а затем его соответствующие органы власти – проводят ту же процедуру в отношении руководителей муниципального уровня. Это, по идее, должно способствовать формированию единого управленческого пространства в масштабах страны, а также укреплению административной вертикали (ст. 29).

Полный текст ФЗ: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202004240048

Уважаемые представители СМИ.

Приглашаем вас завтра, 28 апреля в 11:00, присоединиться к нашей онлайн пресс-конференции.

Всероссийский молодежный кубок «Управляй!»: старт нового сезона

В ТАСС состоится пресс-конференция в онлайн-формате посвященная старту нового сезона всероссийского молодежного кубка по менеджменту «Управляй!» - конкурса президентской платформы «Россия - страна возможностей», который реализуется в рамках федерального проекта «Социальные лифты для каждого» национального проекта «Образование».

О конкурсе, его новом формате, при разработке которого была учтена необходимость перехода учебных заведений на дистанционное обучение и непростая ситуация на рынке труда для молодежи, а также о задачах, которые участники будут решать в рамках кубка, расскажут:

• министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков,
• генеральный директор АНО «Россия - страна возможностей» Алексей Комиссаров,
• ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС) Владимир Мау,
• заместитель министра строительства и жилищно-коммунального хозяйства РФ, победитель конкурса «Лидеры России», наставник кубка «Управляй!» Дмитрий Волков,
• директор Института организационного развития и стратегических инициатив РАНХиГС, руководитель кубка «Управляй!» Вячеслав Шоптенко,
• победители кубка «Управляй!» Дмитрий Федоров и Вадим Бутко,
• призер первого и второго сезонов кубка «Управляй!» Максим Кирилов,
• суперфиналист и победитель специализации «Наука» третьего сезона конкурса «Лидеры России» Иван Ефремов.
Всероссийский молодежный кубок по менеджменту "Управляй!" - это образовательно-оценочный проект для студентов и недавних выпускников вузов и колледжей в возрасте от 18 до 25 лет, который является молодежным аналогом конкурса управленцев «Лидеры России».

Мероприятие пройдет в онлайн-формате. Представители СМИ могут принять участие в пресс-конференции дистанционно при предварительной аккредитации. Для этого необходимо при регистрации указать личный мобильный номер с установленным приложением WhatsApp.

Трансляция будет доступна на сайте ТАСС на странице анонса
https://tass.ru/press/9769 , а также в группе Пресс-центра ТАСС в Facebook.

Справки и аккредитация:
+7 (926) 608-08-16
press-center@tass.ru

Адрес:
Москва, Тверской бульвар, дом 2, 2-й этаж

Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (1/5)

Одной из ключевых дискуссий вузовского дня Московского международного салона образования – 2020 стала панельная дискуссия / круглый стол «Новое высшее образование: каким оно будет после вынужденного периода дистанционной работы». Модератором выступил научный руководитель Экспертно-аналитического центра «Научно-образовательная политика» Евгений Сженов.

Евгений Сженов: Тема нашего разговора не просто актуальна, по мнению ведущих экспертов и у нас, и в мире, вынужденный переход на онлайн-обучение естественным путем вызовет, если не революцию, то по меньшей мере, полноценную реформу в образовании. Все мы на время погрузились, как будто в иную параллельную реальность. Каким будет будущее высшего образования? К каким изменениям готовиться преподавателям и руководству вузов уже сейчас? Какие вызовы стоят перед нами уже сегодня? Наши спикеры не просто знают ответ, они в полной мере являются архитекторами высшего образования в России. С нами сегодня Дмитрий Владимирович Афанасьев, заместитель Министра науки и высшего образования РФ, Ярослав Иванович Кузьминов, ректор «Высшей школы экономики» и Владимир Александрович Мау, ректор РАНХиГС. Вернётся ли высшее образование после коронавируса в докоронавирусный формат, а если нет, то что ждет вузы?

Дмитрий Афанасьев: Доброе утро, уважаемые коллеги! Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз. Но я бы начал отвечать по-другому. Я вижу 2 возможных негативных сценария, которые мы ни в коем случае не должны допустить. Первый сценарий, когда студенты и преподаватели, пережив сложное время, пережив новые технологии, скажет: «Ну а теперь давайте вернемся и будем жить по-прежнему, забудем этот период или оставим его в памяти всего лишь». И другой сценарий, когда вузы, спохватившись, что они не готовы были встретить новый вызов, начнут на скорую руку, что называется, клепать плохие онлайн-курсы, чтобы закрыть дефицит имеющихся информационных ресурсов. Вот эти крайности, между которыми мы должны найти свое решение, потому что никто не говорит в серьез, что лекционно-семинарская форма умрет сразу и везде прям на завтрашний день, а вот каким будет новое вот это самое смешанное обучение, как оно интегрирует задачи, чтобы образовательному процессу быть вариативным, чтобы интегрировать индивидуальные образовательные траектории и групповую работу, чтобы развивать, так называемое, адаптивное обучение и так далее – здесь огромный простор дискуссии, поэтому главный ответ такой: будущее будет таким, каким мы его создадим и отсюда из министерства, и из вузов.

ЕС: Спасибо большое. Ярослав Иванович, Вы задолго до начала пандемии громко говорили и предприняли конкретные действия по повышению качества и широты охвата онлайн-форматов. Что скажете по этом вопросу?

Ярослав Кузьминов: Короткий ответ: высшее образование в старый формат не вернется. Не вернется по одной причине: сопротивление новому обычно основано на том, что новое не пробовали, его к себе не прикладывали. Сегодня у нас 90% преподавателей и 100% студентов попробовали и не просто попробовали, а начали реально работать в цифровой среде, поэтому психологический порог преодолен и будущее оно будет совершенно точно другим. Все поймут, что образование делится не на очное, вечернее и так далее, не по месту его получения, а по интенсивности включения в него преподавателей и студентов. Можно зевать на лекциях, можно играть в морской бой на семинаре, а можно очень интенсивно работать в онлайне и 36% опрошенных студентов говорят, что они стали гораздо интенсивнее работать. Не преподаватели, преподаватели почти все, а студенты. Это очень важный результат.

Видео-запись: https://yadi.sk/i/6BY13I_E8b2SQQ

Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (2/5)

ЯК: У нас будет 4 опции, мне кажется: это, собственно, онлайн-курсы. Их у нас очень мало, в Китае – 24 тысячи. У нас их только порядка 1 тысячи. И этим все сказано.

Это смешанная форма, когда онлайн-курс замещает только лекции, а все остальное происходит в традиционном формате.

Это онлайн-конференции, которые в основном сейчас все испробовали.

И это использование цифровых библиотек, тренажеров, симуляторов. Понятно, что их мало. Тренажеров и симуляторов это вообще единицы. Но в зависимости от того, что есть, будет это более или менее интенсивно использоваться. Мы в вышке приняли решение замещения всех лекций онлайн-курсами в течение 5 лет. Сейчас мы используем 500 онлайн-курсов, из них только 100-110, по-моему, своих. В пятницу наш ученый совет принял решение о том, что с 1 сентября, 25% курсов будет реализовано в онлайне для всех 4 кампусов вышки: в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Перми. 10 % наших курсов станут открытыми. То есть мы туда дополнительно будем записывать, естественно по определенной процедуре, коллег из других университетов.

ЕС: Спасибо большое. А как на будущее высшей школы смотрит ректор РАНХиГС?

Владимир Мау: Образование – вещь достаточно консервативная. И революция идет постепенно. Сейчас с пандемией, конечно, происходит скачок. Мы видим, что скачок удался. По поручению Минобрнауки был проведен опрос преподавателей, согласно ему 98% утверждает, что полностью перешли на дистант. Это напоминает сцену из фильма «Москва слезам не верит», что «через 20 лет будет телевидение и только телевидение». Разные форматы и разный уровень технологической продвинутости. Образование разное. Опыт показал – что ничего нового: есть хорошее и не очень хорошее образование, что дистант не исправляет ничего. Он помогает хорошему стать эффективным и «не очень» помогает «не очень» качественному образованию стать лучшим. Сейчас появится больше стремления и возможностей у студентов. Онлайн – это следующий шаг после ЕГЭ. Единый государственный экзамен в свое время открыл хорошим небогатым студентам в хорошие вузы. Сейчас это продолжает и онлайн.

ЕС: По обратной связи онлайн не совсем такой, о котором мы говорим, даже по опыту ведущих вузов мира. Какие вызовы будут наиболее актуальны для высшей школы в краткосрочной и среднесрочной перспективе?

ДА: Ситуацию форс-мажора переживает не только система высшего образования. Регулярная новая ситуация только должна возникнуть усилиями вузов, Министерства и студентов. Первый вызов – интеллектуальный: нужно сконструировать от того опыта, который сейчас получен, новую систему высшего образования. Второй вызов – технологический, связанный с системой коммуникаций. Третий вызов – экономический – новые затраты при сокращении доходов. Четвертый вызов стоит перед управленческими командами – не проявить управленческую близорукость. Задать нужный вектор развития – над этим надо работать.

ЯК: Традиционный для образования вызов качеству сегодня трансформируется в вызов открытости, готовности брать чужой контент, включаться во взаимодействие и т.д. Цифра приводит к постоянному перераспределению уже на уровне отдельных курсов со стороны студентов, постоянному вызову сопоставлению качества. Для вузов – это поддержание постоянной конкуренции. Надо расширять свое влияние за пределами вуза, если хочешь сохранить его внутри.

ВМ: Фундаментальные вызовы цифровой эпохи связаны с динамикой технологий и рынком труда. При поступлении студент не знает особенностей специальности, на которую идет. Этот разрыв может быть решен только частично. Сейчас повышается межотраслевая конкуренция образования, вузы начинают конкурировать не только с вузами, но и другими корпорациями, которые оказывают образовательные услуги. Этот процесс будет усиливаться. Вызовов много. Но еще один – психологический вызов. Желание вернуться в оффлайн у 88% преподавателей. Больше всего принимают дистант преподаватели компьютерных и военных вузов, но многие хотят вернуться к традиционной форме.

Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (3/5)

ЕС: После окончания пандемии появится новый тип преподавателя. Каким он должен быть в новой высшей школе?

ЯК: Несмотря на цифровую революцию, преподаватель должен оставаться ученым. Второе – это будет ученый, входящий в коллективы за рамками своего вуза. Сейчас есть разрыв – атомизация в пользу международного сообщества. Основной вызов: 1/12 – на одного преподавателя 12 студентов. Преподаватели в среднем читают 4 разных курса. Во многих вузах нагрузка существенно выше. Внедрение «цифры», которая замещает часть курсов признанных ученых дает педагогу вернуться к исследованиям, взаимодействию с коллегами и студентами. Новая модель преподавателя должна отвечать на психологическую проблему преподавателя – когда приходится читать курс, который преподавателю не нравится.

ВМ: Как во время «цифры», так и после – быть ученым или практиком, особенно важно для управленцев. Интенсивное перемешивание, университет – это место с небольшой критической массой людей, которые занимаются чем-то своим, что не считается правильным. Есть разный подход у преподавателей, которым важно иметь комплекс качеств и квалификаций. Усилится роль ассистентов и тех, кто помогает ведущим ученым осуществлять свою миссию, например, аспирантов. Это создает механизм непрерывности кадров и поддерживает студентов.

ЕС: Какие шаги нужно сделать университетам в части онлайн контента после коронавируса?

ДА: Дистанционные технологии – это технологии, это не панацея от многих проблем современного образовательного процесса, это способ упаковки и доставки контента. Основная трудность дистанта – низкий уровень вовлеченности и мотивации студентов и преподавателей. Индекс потери студентов в онлайне очень высокий. Главная проблема – профессор конкурирует с айфоном, где не всегда есть платформы образования. Важно поддерживать вовлекающий контент, интерактивный, тот способ дистанционного обучения, который позволит поддержать мотивацию студентов. Минобрнауки поддержит со своей стороны выработку стандартов такого рода. Это будут стандарты, выработанные самим профессиональным профессорским сообществом.

ЕС: Какие шаги нужны университетам в части онлайн-контента? С чего начинать? Чем продолжить?

ЯК: Мы слишком многому научились. 4 вещи. Первое – искать, какие образовательные поля вуз отказывается делать сам. Надо понять от чего отказаться, чтобы сосредоточить усилия на чем-то другом. Второе – найти вторую категорию курсов, которые позволят вырастить ведущих преподавателей, которые вырастили бы ученых; это смешанные курсы. Это работа единого преподавательского профессионального коллектива. Третье – посмотреть, что можно сделать самим – курсы, симуляторы и прочее, чем ты можешь расширить рынок. Четвертое – высвобождение ресурсов позволяет сконцентрироваться на исследованиях.

ЕС: РАНХиГС давно в дистанционном формате готовит будущих чиновников. Как считаете, что останется, когда мы все выйдем на улицу, и все вернутся в аудитории? Каким будет новый формат?

ВМ: Университет остается университетом и топовые программы РАНХиГС, вопреки тренду, проводятся в очном формате. Надо понимать, что образование онлайн – это не заочное образование. Мы уходим к качественному образованию. Качество контента – здесь важно обсуждать не только лекции и семинары, но и технологии, которые усиливают индивидуализацию образования, в том числе симуляторы различные. Еще один аспект – проблема современного развития образовательных технологий предполагает усиление степеней свободы, в том числе преподавателей. Традиционную жесткую модель стандартов не удастся вместить в рамки онлайн-образования, это будет явно отражено на качестве.

Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (4/5)

ЕС: Вызовы перед высшей школой. Разрыв между школой и вузом. Разрыв между обеспеченными студентами и нет. Какие есть решения?

ДА: Разрыв между общей, средней и высшей школой обуславливает общую учебную неуспешность студентов и будущих выпускников. В краткосрочной перспективе – сейчас все переживают за судьбу выпускников школы, которые в непривычном формате завершают обучение. Очевидно, что вопрос, кто именно и с какими знаниями придет, для каждого вуза принципиально значим. Вузы планируют по-разному реагировать, но у всех есть инструменты входного контроля, поскольку хотелось бы понимать, какие знания у будущих студентов необходимо будет компенсировать в рамках учебного процесса. Инструменты «догоняющей компенсации» могут быть дистанционными, это может быть широко востребовано. В долгосрочной перспективе забота о том, чтобы через технологии формировать нужное качество становится в повестке №1. Есть разнообразие формул для разных направлений подготовки, сквозные тренды в разных направлениях, которые будут разработаны в виде методических рекомендаций Минобрнауки.

ЕС: Как Вышка смотрит на проблему дисбаланса и какие могут быть решения?

ЯК: Есть 3 проблемы. Первая – социальное равенство. ЕГЭ обеспечивает справедливость, но он не обеспечивает равенство. На бюджетных местах учатся в основном выходцы из обеспеченных слоев населения, а платят за свое образование выходцы из самых малодоходных семей и семей с низким уровнем образования родителей. То есть образование не выполняет роль социального перемешивания, что является во всех странах ключевым элементом объединения общества. В ближайшие десятилетия надо что-то с этим делать, иначе Россия будет социально нестабильной и раздробленной. Нужны программы поддержки абитуриентов из социально уязвимых семей. Вышка начала это делать в прошлом году: 120 человек были приняты, где ключевым критерием отбора являлся социальный статус родителей. Это сложный процесс отбора, потому что не может иметь формального характера во избежание подлога. В этому году будет расширение. Делает это университет за свой счет, потому что законодательных изменений по этому направлению нет. «Цифра» обеспечивает возможность доступа к лучшим технологиям для студентов с худшей социальной защищенностью, но проблему надо решать в целом независимо от «цифры» и делать другую программу входа на бюджетные места.

Вторая проблема – однородность аудитории по качеству. Самое плохое, когда университет берет на одну программу людей абсолютно разного качества. Эти люди учиться друг с другом не могут. И не верх тянет низ, а низ тянет верх. В конечном счете складывается ситуация массовых юристов и экономистов. Это неумение селектировать аудиторию. Отношение к платному студенту – он приносит деньги и неважно, какие у него знания. Рассмотрение студента как источника денег фатально плохо для университета.

Третья проблема – в России очень короткая образовательная школа с учетом длинных каникул и одного нехватающего года, мы «недоучиваем» 2,5 года. Обязанности школы при этом выполняет бакалавриат российских вузов. Перегруженность общеобразовательными предметами базового бакалавриата создает опцию, из-за которой отношение к бакалавриату как к общему высшему образованию, которое не обязательно связано с профессиональными компетенциями. Надо думать, какие выходы могут быть: либо перераспределять программу на «2+2+2», но это дорого может обойтись, потому что во время «расслабленной двухлетки» есть риск потерять талантливых в работе студентов. Второй вариант – «Предуниверсарий», по опыту в Москве. Вуз «опускается» в школу и начинает предлагать предуниверситетские задачи ученикам.

Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (5/5)

ЕС: Какие пути решения дисбаланса видит Владимир Александрович?

ВМ: У РАНХиГС имеет большой опыт работы с разными социальными категориями. Это связано и с миссией академии, и с обширной филиальной сетью, перед которой стоит задача обеспечить качественное школьное образование по университетской сети. Не стоит драматизировать ситуацию. Абитуриенты всегда разные: мотивированные и качественные, есть бездельники, что часто не связано с социальным статусом. Вуз работает с разными учащимися. Что важно, за последние 10 лет изменяется отношение к образованию как к инвестиции. Вложение собственных времени и денег приводит потребности чувствовать «тяжесть» образования. Еще одна тенденция – все больше зажиточных семей, которые приносят хорошие баллы ЕГЭ отдают документы на платное принципиально. Важно поддерживать студентов из небогатых семей, возможно, за счет грантовой программы, представления скидок и далее. Механизм тоже можно применять. Не стоит преувеличивать дисбаланс качества. Есть разное качество образования и разные абитуриенты. Путь к успеху, что в 18 веке, что в 21 один и тот же: хорошо учиться и много работать.

ЕС: Падение доходов университетов ожидаетя ближе к лету. Есть риск сокращения сотрудников. Какие шаги предпримет Министерство?

ДА: Направление действий понятно. На первом этапе вместе с ректорами будут обозначены «горячие точки» – поиск и прогнозирование «выпадающих» доходов по системе вузов и отдельным вузам, в частности, а также установление внеплановых затрат. Есть риски кассовых разрывов. Потребуется комплекс мер, он будет носить и общий, и точечный характер. Не хотелось бы, чтобы вузы воспользовались этим моментом и какие-то свои прежние финансовые недоработки сейчас списали на кризис, требуя покрыть затраты прошлых периодов. Это повод для вузов повысить финансовый менеджмент. На первом месте идет сохранение кадрового потенциала. Преподавательское ядро должно получить гарантии. Другое направление – помощь и поддержка студентов, особенно из социально менее защищенных слоев. Меры будут сложными и комплексными. Рассматривается вопрос об установлении стоимости приема. Меры будут сформулированы и доведены накануне приемной кампании.

ЕС: Что посоветовать ректорам? Как быть в этой ситуации, чтобы вуз был стабильным?

ЯК: Университет ни при каких обстоятельствах не должен избавляться от ученых. Он не должен избавляться от людей, которые составляют интеллектуальный капитал. Реструктуризация кадров должна происходить по содержательным принципам. Регулярная кадровая работа не должна выходить за принятые рамки и этим летом в том числе. Должна вестись работа со студентами, которые выйдут на рынок труда. Субсидированная государственная стажировка студентов в компаниях может быть хорошей практикой.

ВМ: Мы проходим не первый кризис. Этот кризис особенно сложный, но наша система показала высокий уровень адаптивности. Пострадают вузы, у которых было больше всего внебюджетных доходов, вузы с широким охватом программ. 2 принципа – нельзя экономить на людях, на профессорско-преподавательском составе и цифровой инфраструктуре. Это 2 важнейших компонента инвестиций в будущее университетов.

Гранты 100-миллионники

Минобрнауки объявило старт приема заявок на конкурс 100-миллионников – крупных научных проектов по приоритетным направлениям научно-технологического развития. Этот механизм поддержки фундаментальных исследований пришел на смену программам Президиума РАН. Он реализован в рамках подпрограммы по фундаментальным исследования госпрограммы «Научно-технологическое развитие РФ», не будучи напрямую интегрированным в нацпроект «Наука».

Гранты выделяются на 2020-2022 гг. из расчета максимум 100 млн руб. в год. Подача заявок начинается с 30 апреля до 28 мая, а итоги будут подведены в конце июля – августе.

Темы проектов должны соответствовать приоритетным направлениям Стратегии научно-технологического развития, при этом попадать в перечень тематик, определенный профильным Экспертным советом.

Принять участие могут как научные институты, так и вузы, причем организации могут быть любой ведомственной принадлежности. Возможно формирование консорциума, однако, головным исполнителем та или иная организация может выступать только 1 раз. Ведущим вузам и научным институтам предстоит достаточно сложный выбор, который впрочем будет способствовать более четкой фокусировки усилий на прорывных направлениях.

Экспертиза будет проведена с привлечением представителей Российской академии наук и профильных специалистов по конкретным исследовательским направлениям.

Организация, претендующая на этот грант, должна иметь солидный научный задел – в виде статей, монографий, конференций, приглашенных ведущих ученых и т.п. Необходимо развертывание (или усиление) международного сотрудничества.

Особо отметим, что по критериям отбора больший шанс получают сквозные проекты, которые объединяют несколько приоритетов научно-технологического развития. Это несколько упрощает задачу соискателей грантов – возможно сформулировать тематику таким образом, что она будет охватывать сразу несколько передовых направлений исследований.

Требования по реализации гранта достаточно мягкие – публикация к 2022 г. 10 статей в первом и втором квартилях, 2 запланированные к защите диссертации, а также выдерживание доли молодых ученых до 39 лет в размере 30% и больше.

Планируется присудить 40 грантов.

По своему содержанию и объему финансирования именно эта программа является флагманской по поддержке фундаментальных исследований. Перечень победителей в виде головных и соисполнителей фактически очертит круг организаций-лидеров по этому компоненту научно-технологического прорыва.

Объявление: https://www.minobrnauki.gov.ru/ru/documents/card/?id_4=1209&cat=/documents/docs/
Конкурсная документация: https://www.minobrnauki.gov.ru/common/upload/library/2020/04/KD_2020.pdf

В Якутии Северо-Восточный федеральный университет передал собственные апробированные испытаниями образцы и технологии предприятиям Якутии, Чукотки и Тывы для массового производства средств индивидуальной защиты. Это достаточно легкие для производства средства - технологические карты производства позволят развернуть изготовление прямо на местах.
Инженеры университета в ходе разработки сделали свыше сотни опытно-испытательных образцов защитных масок и 24 респиратора двух типов и различных классов, которые были переданы для испытаний в 9 медучреждений Якутии, экипажи скорой города Якутска, лаборатории эпидемиологии МВД, вахты и технические службы. Средств самого центра СВФУ хватило на столько, но разработчики надеются на то, что Технопарк по этим технологиям наладит серийное производство.

#Якутия #университет #разработки #передачатехнологий #средствазащиты #производствонаместе #СВФУ

Локомотив ДПО (1/3)

Дополнительное образование как локомотив развития вузов сегодня в рамках ММСО-2020 обсуждали на панельной дискуссии / круглом столе «Федеральный проект «Новые возможности для каждого»: развитие вузов через призму ДПО».

Модераторами дискуссии выступили Дмитрий Гужеля, основатель проекта «Универсариум», и Евгений Сженов, научный руководитель экспертно-аналитического центра «Научно-образовательная политика.

Евгений Сженов: Сфера непрерывного образования динамично растет; быстрее, чем другие образовательные секторы. Пандемия скажется негативно на экономике, что отразится и на ДПО. При этом в нацпроекте «Образование» есть проект дорожных карт в области ДПО. Участниками сегодняшнего обсуждения станут Андрей Омельчук (заместитель министра науки и высшего образования) Игорь Реморенко (ректор МГПУ), Елена Загайнова (ректор Университета Лобачевского – ННГУ), Исак Фрумин (научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ). Развитие высшей школы. Министр отметил, что ДПО для МОН крайне важен и он будет им заниматься.

Инструменты ДПО приобретают особую важность, какое развитие проект будет иметь в 2020 году?

Исак Фрумин: Среди всех показателей развития образования Россия существенно отстает от остальных конкурентов только по одному – непрерывному образованию. Проблема должна решаться с федерального уровня – так возник проект «Новые возможности для каждого». Масштабы его финансирования и механизмы его реализации были недостаточны для реализации даже до кризиса. Нужны бОльшие масштабы и другие инструменты. Даже в Москве с момента начала самоизоляции только официально зарегистрированных безработных выросло в 2 раза. Надо искать новые ходы, чтобы эту потребность восполнить. Университеты могут стать драйверами рынка непрерывного образования в стране.

Дмитрий Гужеля: Насколько вузам надо включаться в гонку с коммерческими компаниями по предложению образовательных услуг?

ИФ: Нужно ли это вузам? Без выхода на данный рынок университеты не смогут свести концы с концами. Вузы лишатся значительной части дохода. Почти 40% бюджета (в разных вузах по-разному) составляют внебюджетные доходы. Поэтому важно выйти на этот рынок и стать конкурентоспособными. Для реализации у университетов есть все необходимое. Это вопросы выживания вузов после пандемии.

ДГ: Игорь Реморенко представляет нетипичный российский университет, который решает задачи города. Насколько для вас важно ДПО? Какие кейсы?

Игорь Реморенко: Были программы на рынке ДПО, на которые не очень обращали внимание (например, по подготовке парикмахеров). Ряд программ переподготовки и просто подготовки имеет смысл по сути университетского образования. Есть студенты с ментальными нарушениями, участие в жизни таких обучающихся развивают эмпатию, важную для педагогов. Такого рода программы могут быть в большей степени внимания вузов. Рынок повышения квалификации растет. При этом он стал прозрачным.

Сейчас школы сами могут выбирать направления повышения квалификации своих сотрудников. На этом можно играть при формировании рынка ДПО, но его надо демонополизировать. Требуются релевантные программы. Еще один проект – оценка вузом предметных компетенций педагогов: берется научная разработка психолого-педагогических компетенций учителя, на основе этой оценки преподаватель получает индивидуальную программу подготовки. Программа ориентирована на закрытие имеющегося кадрового дефицита. Она конкурирует на существующих рынках. Проводится обучение педагогов в русских школах за рубежом – но прежде, чем учить, выявляются области дефицита знаний и навыков.

Локомотив ДПО (2/3)

ЕС: Вопрос к ННГУ – нужны ли университетам меры поддержки для запуска системы ДПО?

Елена Загайнова. Университет Лобачевского – это региональный вуз, поэтому есть особенности программ ДПО. Нужны программы, которые жизненно необходимы людям, те, что были, есть и будут далее существовать после кризиса.

Качество волнует слушателей не так сильно, нужна бумага, чтобы они могли работать дальше без проволочек, для многих желательно получать образование в дистанте. Что касается помощи. Что-то останется востребованным, как и было (бухгалтерия, ИТ) – здесь у вузов больше преимуществ. Возможна трансформация кризисного обучения. Филиалам важно иметь дополнительные инструменты привлечения слушателей, ДПО может быть одним из них. Что будет востребовано? Помощь МОН в развитии проектов и специальных программ образования была значима. Все направления, которые реализовали, были очень востребованы. Это один из весомых пунктов зарабатывания денег вузов. Но из-за кризиса на первый план выйдут другие системы ДПО. Экспорт образования также может быть реализован с помощью данных механизмов – программы на английском языке для иностранных студентов. Нужна поддержка Минобрнауки для дистанционного обучения. Нужна аналитика – что будет востребовано после кризиса для безработных. Подготовка специалистов и аналитиков с помощью Министерства даст новые эффективные практики и возможности.

ДГ: Важно структурировать, каскадировать с федерального на региональный уровень систему ДПО. ВШЭ является драйвером многих федпроектов, поэтому, на ваш взгляд, что может стать поддержкой федеральным университетам?

ИФ: У нас очень примитивный взгляд. Сейчас ситуация требует простых решений. Проблема в том, что нет рынка непрерывного образования. Нет реального спроса, когда люди готовы платить нормальные деньги за эти важные образовательные сервисы. Первое, что надо сделать – это снять для университетов все барьеры для реализации программ ДПО. Второе – надо запускать рынок, надо создавать спрос и предложение на программы ДПО. Надо учить университеты выстраивать гибкие программы, управлять ими эффективно. Начинает развиваться рынок глобальный, и это новая перспектива.

ДГ: Вопрос Игорю Реморенко – что необходимо сделать с федерального уровня, чтобы проект ДПО начал работать?

ИР: Надо, чтобы сам рынок, где работают вузы, стал полноценным. Чтобы не было отдельно взятой главенствующей организации – это убивает рынок и конкурирующие программы. Следует по нормативному принципу распределить средства на образовательные программы. Допустимы оговорки по входному контролю и демпингу, но конкуренция должна быть. Стоит поддерживать вузовские партнерства с другими организациями. Тогда это рынок и заживет.

Локомотив ДПО (3/3)

ДГ: Какова емкость рынка непрерывного образования и рынка ДПО и ее потенциальный размер? Какие существуюи перспективные направления? И какова их емкость?

ИФ: Как ответственный человек, не могу ответить на вопрос. Не могу спрогнозировать емкость рынка. Можно прикинуть рост числа людей, которые заинтересованы в переподготовке. Речь может идти более чем о 5 миллионах человек в год. Сейчас невозможно оценить их покупательную способность. Примерно 10% можно собирать на рынке ДПО из расчета, что могут платить компании и люди. Но по опыту других стран – требуется разработка стратегии обновления навыков после пандемии в Европе: необходимо оценить масштабы государственных интервенций в эту инфраструктуру. Если развить – речь идет о десятках млрд рублей.

ДГ: Игорь Михайлович, скажете что-то в дополнение? У вас уже высокий рост, есть ли еще перспективы?

ИР: Все очень сильно будет зависеть от того, как перестроится экономика, насколько начнут превалировать цифровые сервисы. Если вырастет интернет-торговля понадобятся другие программы повышения квалификации, ориентированные на дистант. Надо пытаться его завоевать. Тендеры осложняют дело, вузы в менее привилегированном положении, чем частные компании. Если университеты сориентируются быстро размещать программы для цифровой экономики, то это очень сильно бы помогло. Нужно развернуть в нужную сторону университетскую бюрократию.

ДГ: Каковы новые направления для ННГУ?

ЕЗ: Проект «Новые возможности для каждого» очень помог, мы развернули новые направления подготовки. Ориентироваться на кошелек конкретного гражданина сложно, потому что доходность падает. Поэтому важна поддержка от Минтруда и Правительства по программам подготовки специалистов. Сейчас это не будет «хайтек», гражданам придется просто осваивать новую профессию для начала работы. Эффективна балльная система за каждую освоенную программу дополнительного образование, по аналогии с медиками.

ИФ: Неожиданно федпроект, который считался периферийным и необычным, становится сейчас центральным. Непрерывное образование и цифровая образовательная среда становятся центровыми и требуют дополнительных ресурсов. Без вложений в поддержку развития человека экономика будет запускаться очень медленно, что особенно актуально в условиях кризиса. Проблема требует значительных интеллектуальных и финансовых ресурсов.

Без образования не считается

Счетная палата, ведомая Алексеем Кудриным, не смогла остаться в стороне от образовательных процессов. В группах Счетки анонсирован новый проект – «Защитные механизмы».

Всю неделю планируется знакомить заинтересованных лиц с приемами работы с источниками данных, который продуцируется Счетная палата – портала-агрегатора «Госрасходы», мониторинга выполнения нацпроектов и незавершенного строительства, бюллетеня ведомства.

Можно только приветствовать ликбез, который Алексей Кудрин и его коллеги хотят провести по пользованию информационными ресурсами – они действительно заключают в себе очень много информации, которая часто упускается из вида что исследователями, что аналитиками и практиками.

https://www.facebook.com/auditgov/posts/1394096830792794

Обсуждаем тему Лидерства. Очень интересно