Одна из многих русских Голгоф – Багреевка под Ялтой.
Когда-то здесь была цветущая усадьба с бассейном. Но когда в Крым зашли большевики, то хозяина усадьбы с женой расстреляли, а бассейн превратили в погребальную яму для расстрелянных.
За особенно долгое сопротивление большевикам (и, конечно, за святость этой земли) бесы утопили Крым в крови с особенной звериной жестокостью.
Точное число жертв всего красного террора в стране неизвестно, потому что большинство расправ были бессудными и нигде не фиксировались. Историки называют жуткую цифру: от нескольких сотен тысяч до 2 млн. человек!!
Так вот на небольшой полуостров, с которого и так значительная часть населения эвакуировалась вместе с врангелевской армией, пришлось ок. 100 тысяч растерзанных, утопленных в баржах, сожженных, запытанных и расстрелянных русских людей.
Здесь, в Крыму, зверствами руководили два исчадья ада – Розалия Землячка и венгр Бела Кун – два извращенца и живодера, превращавшие иногда казни беззащитных людей в сексуальные оргии, на которых жертвы погибали часто в чудовищных муках от рук извращенцев-палачей.
Уму непостижимо, что именами этих двух зверей у нас до сих пор названы улицы!
Здесь, в Багреевке, был убит среди многих других мучеников сын писателя Ивана Шмелева. Сережа поехал регистрироваться в Феодосию, как велели большевики, обещая амнистию, но обманули. И Сережа больше не вернулся.
Несчастный Шмелев, у которого украли и Родину, и сына, и всю его жизнь, позже в эмиграции напишет свою гениальную опись той России, которую бесы украли у нас всех – «Лето Господне». А о жутких днях красного террора в Крыму останется его полная осипшего глухого крика и боли книга «Солнце мертвых».
Вот лишь несколько предложений из неё, которые затыкают рты всем сегодняшним лгунам, врущим о том, что красный террор – был всего лишь ответом на белый террор и, вообще, мол, это всё простительные издержки гражданской войны:
«Не знаю, сколько убивают на чикагских бойнях. Тут дело было проще: убивали и зарывали. А то и совсем просто: заваливали овраги. А то и совсем просто-просто: выкидывали в море. По воле людей, которые открыли тайну: сделать человечество счастливым. Для этого надо начинать — с человечьих боен.
И вот — убивали, ночью. Днем… спали. Они спали, а другие, в подвалах, ждали… Целые армии в подвалах ждали. Юных, зрелых и старых — с горячей кровью. Недавно бились они открыто. Родину защищали. Родину и Европу защищали на полях прусских и австрийских, в степях российских. Теперь, замученные, попали они в подвалы. Их засадили крепко, морили, чтобы отнять силы. Из подвалов их брали и убивали.
…А над ними пили и спали те, что убивать ходят. А на столах пачки листков лежали, на которых к ночи ставили красную букву… одну роковую букву. С этой буквы пишутся два дорогих слова: Родина и Россия. «Расход» и «Расстрел» — тоже начинаются с этой буквы. Ни Родины, ни России не знали те, что убивать ходят. Теперь ясно».
Один из самых беспощадных крымских палачей латыш Эрнст Удрис на анкете осужденного мог написать: «Очень подозрительный тип. Не указывает, где он точно служил. Расстрелять».
Это был и геноцид, и этноцид, и стратоцид – вырезание целых слоев (или как они называли «классов») русских людей.
Другой латыш, идеолог красного террора Мартын Лацис писал: «Мы истребляем ненужные классы людей. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов. Первый вопрос – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и сущность красного террора»
На стене багреевской часовни, что стоит на месте расстрелов - пронзительная надпись: «Здесь расстреливали и сбрасывали в водосборный бассейн наших отцов, матерей, братьев и сестер».
Да, это наши мамы и папы, братья и сестры. Это было почти с нами. Это было почти вчера.
И они смотрят на нас нынешних и говорят нам.
Услышим их.
Они отдали жизнь за то, чтобы мы никогда больше не поверили сатане.
#Россиякоторуюнамоболгали
Когда-то здесь была цветущая усадьба с бассейном. Но когда в Крым зашли большевики, то хозяина усадьбы с женой расстреляли, а бассейн превратили в погребальную яму для расстрелянных.
За особенно долгое сопротивление большевикам (и, конечно, за святость этой земли) бесы утопили Крым в крови с особенной звериной жестокостью.
Точное число жертв всего красного террора в стране неизвестно, потому что большинство расправ были бессудными и нигде не фиксировались. Историки называют жуткую цифру: от нескольких сотен тысяч до 2 млн. человек!!
Так вот на небольшой полуостров, с которого и так значительная часть населения эвакуировалась вместе с врангелевской армией, пришлось ок. 100 тысяч растерзанных, утопленных в баржах, сожженных, запытанных и расстрелянных русских людей.
Здесь, в Крыму, зверствами руководили два исчадья ада – Розалия Землячка и венгр Бела Кун – два извращенца и живодера, превращавшие иногда казни беззащитных людей в сексуальные оргии, на которых жертвы погибали часто в чудовищных муках от рук извращенцев-палачей.
Уму непостижимо, что именами этих двух зверей у нас до сих пор названы улицы!
Здесь, в Багреевке, был убит среди многих других мучеников сын писателя Ивана Шмелева. Сережа поехал регистрироваться в Феодосию, как велели большевики, обещая амнистию, но обманули. И Сережа больше не вернулся.
Несчастный Шмелев, у которого украли и Родину, и сына, и всю его жизнь, позже в эмиграции напишет свою гениальную опись той России, которую бесы украли у нас всех – «Лето Господне». А о жутких днях красного террора в Крыму останется его полная осипшего глухого крика и боли книга «Солнце мертвых».
Вот лишь несколько предложений из неё, которые затыкают рты всем сегодняшним лгунам, врущим о том, что красный террор – был всего лишь ответом на белый террор и, вообще, мол, это всё простительные издержки гражданской войны:
«Не знаю, сколько убивают на чикагских бойнях. Тут дело было проще: убивали и зарывали. А то и совсем просто: заваливали овраги. А то и совсем просто-просто: выкидывали в море. По воле людей, которые открыли тайну: сделать человечество счастливым. Для этого надо начинать — с человечьих боен.
И вот — убивали, ночью. Днем… спали. Они спали, а другие, в подвалах, ждали… Целые армии в подвалах ждали. Юных, зрелых и старых — с горячей кровью. Недавно бились они открыто. Родину защищали. Родину и Европу защищали на полях прусских и австрийских, в степях российских. Теперь, замученные, попали они в подвалы. Их засадили крепко, морили, чтобы отнять силы. Из подвалов их брали и убивали.
…А над ними пили и спали те, что убивать ходят. А на столах пачки листков лежали, на которых к ночи ставили красную букву… одну роковую букву. С этой буквы пишутся два дорогих слова: Родина и Россия. «Расход» и «Расстрел» — тоже начинаются с этой буквы. Ни Родины, ни России не знали те, что убивать ходят. Теперь ясно».
Один из самых беспощадных крымских палачей латыш Эрнст Удрис на анкете осужденного мог написать: «Очень подозрительный тип. Не указывает, где он точно служил. Расстрелять».
Это был и геноцид, и этноцид, и стратоцид – вырезание целых слоев (или как они называли «классов») русских людей.
Другой латыш, идеолог красного террора Мартын Лацис писал: «Мы истребляем ненужные классы людей. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов. Первый вопрос – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и сущность красного террора»
На стене багреевской часовни, что стоит на месте расстрелов - пронзительная надпись: «Здесь расстреливали и сбрасывали в водосборный бассейн наших отцов, матерей, братьев и сестер».
Да, это наши мамы и папы, братья и сестры. Это было почти с нами. Это было почти вчера.
И они смотрят на нас нынешних и говорят нам.
Услышим их.
Они отдали жизнь за то, чтобы мы никогда больше не поверили сатане.
#Россиякоторуюнамоболгали
Как «слабый» Николай II задушил терроризм.
История предреволюционного терроризма – это история вселения беса в Россию.
Со второй половины XIX века одержимые и рапропагандированные кабинетными утопиями социализма люди вышли массово убивать невинных на улицах Империи, оправдывая это благими целями народного счастья.
«Революция кровавая и неумолимая... Мы не страшимся её, хотя и знаем, что прольётся река крови»… - писал в 1862 году бесноватый студент Московского университета Петр Заичневский, один из первых террористов-социалистов в нашей стране.
Начитавшись этой гадины, в 1866 году совершит свой первый выстрел в царя социалист Каракозов.
Следом революционные организации и кружки по всей стране станут прирастать боевыми крыльями, работа которых год от года будет становиться всё организованнее и плоды – всё страшнее. Теракты и заказные убийства на русских улицах скоро станут почти будничными.
«Бесами» в своем бессмертном романе назвал революционеров и террористов Достоевский. И только советская власть до самого своего конца превозносила этих бесов до святых коммунистической лжерелигии: их фамилии - Желябов, Перовская, Кибальчич, Каляев, Засулич и проч. - до сих пор живут в тысячах наших улиц.
Александр III после убийства терористом его отца (на месте этой трагедии в Петербурге я стою), объявит безжалостную войну террору и благодаря блестящей работе царской охранки уничтожит боевиков, в том числе Ульянова, старшего брата Ленина.
Николай II будет воевать с террористической сетью, намного более разветвленной, смертоносной и опытной.
После провокации боевиков, прозванной «Кровавым воскресеньем», в терроризм, как и мечтал Ленин, стали вовлекаться «массы», а сам он из Швейцарии по-дьявольски развязывал самые низкие инстинкты в народе: «Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие — нападение на банк для конфискации средств... не бойтесь этих пробных нападений. Они могут выродиться в крайность, но это беда завтрашнего дня...»
На 1905-1907 годы придется пик террористических убийств: в них по разным оценкам погибло около 9000 человек. Всего с 1901 по 1916 год в России от рук террористов погибло около 18 тысяч человек.
Но уже с 1905 года мощнейшие мероприятия Охранного отделения начали душить боевиков. К 1907-му Боевая организация эсеров была уничтожена и террор пошел на спад.
Второй силой против него стали военно-полевые суды. Николай II ввел их по инициативе премьера Столыпина, как чрезвычайную меру.
Эти суды действовали всего 8 месяцев, за это время рассмотрели дела о 1350 преступниках, из них приговорено к смертной казни 1102 человека, для 683-х приговор был приведен в исполнение.
В целом за 24 года правления последнего русского царя было вынесено около 10 тысяч смертных приговоров, из которых в исполнение было приведено только 43%. Остальные помилованы.
То есть за весь период руководства страной Николаем, прозванным «Кровавым» казнили людей вдвое меньше, чем в иные дни 1937-1938 годов казнили за день.
С годами жертвами террористов становился уже любой представитель власти, как и учил Ленин.
В 1911 году от рук террориста погиб Столыпин, успев перекрестить Николая Второго и произнести "Счастлив умереть за своего Государя".
И всё же Император додушит террор. И вся грязь русской истории - все эти Ленины, Кобы, Троцкие и прочие такие же воры, бандиты и убийцы - посидят в царских ссылках и тюрьмах... На улицах Империи, благодаря сильному царю и мощнейшим царским спецслужбам, до поры станет спокойно.
Причём победил царь в этой битве с коварнейшим врагом, не только воюя на несколько фронтов (шли и революция, и война), не только продолжая развивать и строить страну, но и под прессом колоссального сопротивления дутого общественного мнения, интеллигенции, которая поддерживала террористов или симпатизировала им.
Как все эти толстые, гиппиусы, леониды андреевы и прочие газетчики пожалеют и взалчут, когда в 1917-ом в результате заговора и иудина предательства не напившиеся до конца крови террористы придут к власти и ввергнут в террор уже всю страну.
#Россиякоторуюнамоболгали
История предреволюционного терроризма – это история вселения беса в Россию.
Со второй половины XIX века одержимые и рапропагандированные кабинетными утопиями социализма люди вышли массово убивать невинных на улицах Империи, оправдывая это благими целями народного счастья.
«Революция кровавая и неумолимая... Мы не страшимся её, хотя и знаем, что прольётся река крови»… - писал в 1862 году бесноватый студент Московского университета Петр Заичневский, один из первых террористов-социалистов в нашей стране.
Начитавшись этой гадины, в 1866 году совершит свой первый выстрел в царя социалист Каракозов.
Следом революционные организации и кружки по всей стране станут прирастать боевыми крыльями, работа которых год от года будет становиться всё организованнее и плоды – всё страшнее. Теракты и заказные убийства на русских улицах скоро станут почти будничными.
«Бесами» в своем бессмертном романе назвал революционеров и террористов Достоевский. И только советская власть до самого своего конца превозносила этих бесов до святых коммунистической лжерелигии: их фамилии - Желябов, Перовская, Кибальчич, Каляев, Засулич и проч. - до сих пор живут в тысячах наших улиц.
Александр III после убийства терористом его отца (на месте этой трагедии в Петербурге я стою), объявит безжалостную войну террору и благодаря блестящей работе царской охранки уничтожит боевиков, в том числе Ульянова, старшего брата Ленина.
Николай II будет воевать с террористической сетью, намного более разветвленной, смертоносной и опытной.
После провокации боевиков, прозванной «Кровавым воскресеньем», в терроризм, как и мечтал Ленин, стали вовлекаться «массы», а сам он из Швейцарии по-дьявольски развязывал самые низкие инстинкты в народе: «Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие — нападение на банк для конфискации средств... не бойтесь этих пробных нападений. Они могут выродиться в крайность, но это беда завтрашнего дня...»
На 1905-1907 годы придется пик террористических убийств: в них по разным оценкам погибло около 9000 человек. Всего с 1901 по 1916 год в России от рук террористов погибло около 18 тысяч человек.
Но уже с 1905 года мощнейшие мероприятия Охранного отделения начали душить боевиков. К 1907-му Боевая организация эсеров была уничтожена и террор пошел на спад.
Второй силой против него стали военно-полевые суды. Николай II ввел их по инициативе премьера Столыпина, как чрезвычайную меру.
Эти суды действовали всего 8 месяцев, за это время рассмотрели дела о 1350 преступниках, из них приговорено к смертной казни 1102 человека, для 683-х приговор был приведен в исполнение.
В целом за 24 года правления последнего русского царя было вынесено около 10 тысяч смертных приговоров, из которых в исполнение было приведено только 43%. Остальные помилованы.
То есть за весь период руководства страной Николаем, прозванным «Кровавым» казнили людей вдвое меньше, чем в иные дни 1937-1938 годов казнили за день.
С годами жертвами террористов становился уже любой представитель власти, как и учил Ленин.
В 1911 году от рук террориста погиб Столыпин, успев перекрестить Николая Второго и произнести "Счастлив умереть за своего Государя".
И всё же Император додушит террор. И вся грязь русской истории - все эти Ленины, Кобы, Троцкие и прочие такие же воры, бандиты и убийцы - посидят в царских ссылках и тюрьмах... На улицах Империи, благодаря сильному царю и мощнейшим царским спецслужбам, до поры станет спокойно.
Причём победил царь в этой битве с коварнейшим врагом, не только воюя на несколько фронтов (шли и революция, и война), не только продолжая развивать и строить страну, но и под прессом колоссального сопротивления дутого общественного мнения, интеллигенции, которая поддерживала террористов или симпатизировала им.
Как все эти толстые, гиппиусы, леониды андреевы и прочие газетчики пожалеют и взалчут, когда в 1917-ом в результате заговора и иудина предательства не напившиеся до конца крови террористы придут к власти и ввергнут в террор уже всю страну.
#Россиякоторуюнамоболгали