Сегодня исполнилось 90 лет с момента нападения фашистской Италии на Абиссинию (Эфиопию), осуществленного во имя прогресса и спасения несчастных эфиопов от феодальной и страшной тирании. Саму военную тему трогать смысла не имеет из-за её обширности, но надо бы указать, что колониальная война в Эфиопии вызвала невиданный патриотический подъём в итальянском обществе.
Ладно там фашисты, националисты и господствующие элиты - их восторги по поводу возвращения Риму былого величия были абсолютно понятны. Но остальные-то слои, они-то куда?
А дело ведь обстояло так, что даже многие из тех, кто именовал себя антифашистами, в столь трудные времена склонили колени перед родиной, изъявив желание помочь ей чем только можно. Католики, либералы и даже некоторые социалисты - все были едины в борьбе против “международных плутократов” из Лиги Наций, дерзко наложивших санкции на Италию просто потому, что она обеспечивала своё законное “posto al sole” (“место под солнцем”, итальянская вариация немецкого lebensraum, “жизненного пространства”).
Пик патриотической истерики пришелся на “День веры” 18 декабря 1935 года, дав старт кампании пожертвований и донатов, которую поддержали абсолютно все (за очень редким исключением) слои итальянского общества. Философ-депутат и старый антифашист Бенедетто Кроче, заявив что он не одобряет политику правительства, тем не менее пожертвовал свою сенаторскую золотую медаль в фонд родины, которой пришлось теперь противостоять не одной только Абиссинии, а, - как это говорила пропаганда, - всему миру, желающему разрушения Италии. И действительно, во многих странах (кроме нацистской Германии, конечно) поднялась мощная волна протеста против фашистского колониализма, сопоставимая, разве что с протестами 60-х против войны во Вьетнаме. Разве можно было оставаться в стороне, когда родину со всех сторон поливали грязью и проклинали все кому ни лень, желая её погибели? Конечно нет!
(кстати говоря, в США в феврале 1935 был образован Комитет защиты Эфиопии, на призыв которого откликнулись тысячи добровольцев, готовых отправиться в Африку для войны с итальянцами. Правда, не желая провоцировать Италию, американское правительство этот комитет разогнало, но факт остается фактом: история т.н. “интернациональных бригад” могла начаться на год раньше, и не в Испании, а в Эфиопии)
Вслед за этим примером “критической поддержки”, верность сражающемуся отечеству продемонстрировали (через донаты в основном) и некоторые другие политические деятели антифашистских взглядов. Коммунистическая газета “Lo Stato Operaio” в эти дни с горечью констатировала, что “фашизму удалось фанатизировать не только почти все мелкобуржуазные слои, но и значительную часть пролетарской молодежи”.
А чем же ответили на всё это антифашисты, оставшиеся на “антипатриотических позициях”? В самой Италии ни коммунисты, ни социалисты, ни левоцентристы из партии “Справедливость и свобода” к тому моменту уже почти никакого влияния не имели: как и в России в эпоху ПМВ, антивоенная и антифашистская оппозиция была маргинальным меньшинством. А с началом войны, когда абсолютно вся пресса подчинилась строжайшей цензуре, это влияние и вовсе свелось к околонулевым показателям.
Ключевые и более-менее активные оппозиционные кадры давно сидели за границей. Прознав о нападении, левые мобилизовали свои силы, сделав основной акцент на попытках спровоцировать недовольство среди военнослужащих с помощью подпольной прессы, которая пыталась создать впечатление непопулярности войны среди простых солдат, раздувала малейшие случаи неповиновения и поджигала ненависть к особо фанатичным фашистским офицерам.
Коммунисты на деньги Коминтерна даже организовали небольшую кампанию в Египте, где при поддержке местной “антиимпериалистической буржуазии” они распространяли пропагандистские материалы, направленные на итальянских воинов, перебрасываемых в Абиссинию через Суэцкий канал. В целом же, и коммунисты, и примкнувшие к ним социалисты ожидали, что поражение колониальной кампании приведет к неминуемому падению режима, и вот тогда…
продолжение
Ладно там фашисты, националисты и господствующие элиты - их восторги по поводу возвращения Риму былого величия были абсолютно понятны. Но остальные-то слои, они-то куда?
А дело ведь обстояло так, что даже многие из тех, кто именовал себя антифашистами, в столь трудные времена склонили колени перед родиной, изъявив желание помочь ей чем только можно. Католики, либералы и даже некоторые социалисты - все были едины в борьбе против “международных плутократов” из Лиги Наций, дерзко наложивших санкции на Италию просто потому, что она обеспечивала своё законное “posto al sole” (“место под солнцем”, итальянская вариация немецкого lebensraum, “жизненного пространства”).
Пик патриотической истерики пришелся на “День веры” 18 декабря 1935 года, дав старт кампании пожертвований и донатов, которую поддержали абсолютно все (за очень редким исключением) слои итальянского общества. Философ-депутат и старый антифашист Бенедетто Кроче, заявив что он не одобряет политику правительства, тем не менее пожертвовал свою сенаторскую золотую медаль в фонд родины, которой пришлось теперь противостоять не одной только Абиссинии, а, - как это говорила пропаганда, - всему миру, желающему разрушения Италии. И действительно, во многих странах (кроме нацистской Германии, конечно) поднялась мощная волна протеста против фашистского колониализма, сопоставимая, разве что с протестами 60-х против войны во Вьетнаме. Разве можно было оставаться в стороне, когда родину со всех сторон поливали грязью и проклинали все кому ни лень, желая её погибели? Конечно нет!
(кстати говоря, в США в феврале 1935 был образован Комитет защиты Эфиопии, на призыв которого откликнулись тысячи добровольцев, готовых отправиться в Африку для войны с итальянцами. Правда, не желая провоцировать Италию, американское правительство этот комитет разогнало, но факт остается фактом: история т.н. “интернациональных бригад” могла начаться на год раньше, и не в Испании, а в Эфиопии)
Вслед за этим примером “критической поддержки”, верность сражающемуся отечеству продемонстрировали (через донаты в основном) и некоторые другие политические деятели антифашистских взглядов. Коммунистическая газета “Lo Stato Operaio” в эти дни с горечью констатировала, что “фашизму удалось фанатизировать не только почти все мелкобуржуазные слои, но и значительную часть пролетарской молодежи”.
А чем же ответили на всё это антифашисты, оставшиеся на “антипатриотических позициях”? В самой Италии ни коммунисты, ни социалисты, ни левоцентристы из партии “Справедливость и свобода” к тому моменту уже почти никакого влияния не имели: как и в России в эпоху ПМВ, антивоенная и антифашистская оппозиция была маргинальным меньшинством. А с началом войны, когда абсолютно вся пресса подчинилась строжайшей цензуре, это влияние и вовсе свелось к околонулевым показателям.
Ключевые и более-менее активные оппозиционные кадры давно сидели за границей. Прознав о нападении, левые мобилизовали свои силы, сделав основной акцент на попытках спровоцировать недовольство среди военнослужащих с помощью подпольной прессы, которая пыталась создать впечатление непопулярности войны среди простых солдат, раздувала малейшие случаи неповиновения и поджигала ненависть к особо фанатичным фашистским офицерам.
Коммунисты на деньги Коминтерна даже организовали небольшую кампанию в Египте, где при поддержке местной “антиимпериалистической буржуазии” они распространяли пропагандистские материалы, направленные на итальянских воинов, перебрасываемых в Абиссинию через Суэцкий канал. В целом же, и коммунисты, и примкнувшие к ним социалисты ожидали, что поражение колониальной кампании приведет к неминуемому падению режима, и вот тогда…
продолжение
Telegram
Сóрок сорóк
В тему “literally 1914”. Вопреки живописной картине, созданной советским агитпропом, старыми фильмами, героической постреволюционной литературой и бурной риторикой самого Ильича, интернационалистские взгляды во время Первой Мировой Войны носили преимущественно…
👍9
начало
Ожидания не оправдались: в мае 1936 года итальянские войска вошли в Аддис-Абебу, вызвав новую волну патриотического угара в фашистской Италии с одной стороны, и тяжелое разочарование и дезориентацию среди левых, - делавших ставку на поражение, - с другой.
Стало понятно, что прежние пораженческие и антиколониальные лозунги не работают и работать не будут. Нужно было срочно корректировать линию и вот тут коммунисты, что называется, дали жару.
В программном манифесте “Ради спасения Италии; примирение итальянского народа”, опубликованном в газете “Lo Stato Operaio” по горячим следам захвата Аддис-Абебы, черным по белому было писано, что “задача стать великим оппозиционным течением внутри фашизма должна быть сегодня не только на переднем крае нашей тактики, но и, возможно, даже в самом центре нашей политики”. В основе манифеста лежал призыв к фашистам бороться вместе с коммунистами за реализацию фашистской “социалистической” программы 1919 года, - “которая есть программа свободы”, - против тех, кто предал былые идеалы во имя власти плутократов и капиталистических тузов.
Само собою, столь вопиющий зигзаг, напоминавший “тактику троянского коня” немецких коммунистов, вызвал отчаянную критику как со стороны социалистов и левоцентристов, так и, - что более важно, - со стороны Москвы, с которой итальянцы даже не проконсультировались, фабрикуя свой манифест. Учитывая так же то, что как раз в этот момент разгоралась гражданская война в Испании, где итальянские эмигранты-антифашисты будут сражаться в том числе и с итальянским экспедиционным корпусом, перспектив у данной тактики не было никаких.
(кстати говоря, ураганившие в Испании кипучие итальянские добровольцы (члены “Справедливости и Свободы”) в конце 1938 года даже пытались наладить контакты с эфиопским сопротивлением для того, чтобы сформировать ему в помощь контингент для партизанской борьбы с фашистским колониализмом, однако по разным причинам (логистическим и внешнеполитическим) сделать этого не удалось)
В любом случае, действия левых итальянских антифашистов в ходе эфиопской войны не увенчались успехом: итальянское общество пребывало в состоянии патриотической истерики и любая критика колониальной экспансии (а ничего, кроме выпуска критических воззваний и газет сделать было нельзя) воспринималась как “национальное предательство” и “прислуживание интересам англо-американских плутократов”. Надежды на поражение не оправдались, а формальная победа над Эфиопией усилила экстаз итальянцев многократно.
Однако очень быстро наступило разочарование, потому что выяснилось, что все трудности и расходы по завоеванию Африки, которые несли на своих плечах конечно же низшие классы, не принесли ни возможностей для иммиграции (на которую многие уповали), ни улучшения жизни. С другой стороны, с захватом Аддис-Абебы война не закончилась, перейдя в фазу изматывающего и бесконечного противостояния с партизанами, вызывая явное недовольство солдат. Вдобавок, полностью рухнул пропагандистский фасад “цивилизационной миссии”, поскольку эфиопы в основном не желали иметь ничего общего с европейской культурой, не желали становиться цивилизованными и проявляли откровенную враждебность к своим “спасителям”. Мираж итальянского величия потихоньку рассеивался, а от былой восторженной народной поддержки к 1938 году не осталось и следа.
И уже дальнейшие военные авантюры фашизма в Испании, Албании, Греции и, особенно, на далеком и непонятном Восточном фронте порождали среди итальянцев не гордость за державу и её блистательного вождя-сверхчеловека, а одно сплошное негодование и недовольство. Вылившееся, в конечном итоге, во внезапный распад фашизма 25 июля 1943, когда на защиту сброшенного дуче не встал ни один из итальянцев, которых 20 лет кряду госпропаганда убеждала в том, что именно вождь и есть Италия и без него Италии просто не будет. Ну а попытка немецких оккупантов вернуть народу его драгоценного руководителя через формирование марионеточной Социальной Республики и вовсе привела к началу стихийного и довольно массового партизанского сопротивления.
Ожидания не оправдались: в мае 1936 года итальянские войска вошли в Аддис-Абебу, вызвав новую волну патриотического угара в фашистской Италии с одной стороны, и тяжелое разочарование и дезориентацию среди левых, - делавших ставку на поражение, - с другой.
Стало понятно, что прежние пораженческие и антиколониальные лозунги не работают и работать не будут. Нужно было срочно корректировать линию и вот тут коммунисты, что называется, дали жару.
В программном манифесте “Ради спасения Италии; примирение итальянского народа”, опубликованном в газете “Lo Stato Operaio” по горячим следам захвата Аддис-Абебы, черным по белому было писано, что “задача стать великим оппозиционным течением внутри фашизма должна быть сегодня не только на переднем крае нашей тактики, но и, возможно, даже в самом центре нашей политики”. В основе манифеста лежал призыв к фашистам бороться вместе с коммунистами за реализацию фашистской “социалистической” программы 1919 года, - “которая есть программа свободы”, - против тех, кто предал былые идеалы во имя власти плутократов и капиталистических тузов.
Само собою, столь вопиющий зигзаг, напоминавший “тактику троянского коня” немецких коммунистов, вызвал отчаянную критику как со стороны социалистов и левоцентристов, так и, - что более важно, - со стороны Москвы, с которой итальянцы даже не проконсультировались, фабрикуя свой манифест. Учитывая так же то, что как раз в этот момент разгоралась гражданская война в Испании, где итальянские эмигранты-антифашисты будут сражаться в том числе и с итальянским экспедиционным корпусом, перспектив у данной тактики не было никаких.
(кстати говоря, ураганившие в Испании кипучие итальянские добровольцы (члены “Справедливости и Свободы”) в конце 1938 года даже пытались наладить контакты с эфиопским сопротивлением для того, чтобы сформировать ему в помощь контингент для партизанской борьбы с фашистским колониализмом, однако по разным причинам (логистическим и внешнеполитическим) сделать этого не удалось)
В любом случае, действия левых итальянских антифашистов в ходе эфиопской войны не увенчались успехом: итальянское общество пребывало в состоянии патриотической истерики и любая критика колониальной экспансии (а ничего, кроме выпуска критических воззваний и газет сделать было нельзя) воспринималась как “национальное предательство” и “прислуживание интересам англо-американских плутократов”. Надежды на поражение не оправдались, а формальная победа над Эфиопией усилила экстаз итальянцев многократно.
Однако очень быстро наступило разочарование, потому что выяснилось, что все трудности и расходы по завоеванию Африки, которые несли на своих плечах конечно же низшие классы, не принесли ни возможностей для иммиграции (на которую многие уповали), ни улучшения жизни. С другой стороны, с захватом Аддис-Абебы война не закончилась, перейдя в фазу изматывающего и бесконечного противостояния с партизанами, вызывая явное недовольство солдат. Вдобавок, полностью рухнул пропагандистский фасад “цивилизационной миссии”, поскольку эфиопы в основном не желали иметь ничего общего с европейской культурой, не желали становиться цивилизованными и проявляли откровенную враждебность к своим “спасителям”. Мираж итальянского величия потихоньку рассеивался, а от былой восторженной народной поддержки к 1938 году не осталось и следа.
И уже дальнейшие военные авантюры фашизма в Испании, Албании, Греции и, особенно, на далеком и непонятном Восточном фронте порождали среди итальянцев не гордость за державу и её блистательного вождя-сверхчеловека, а одно сплошное негодование и недовольство. Вылившееся, в конечном итоге, во внезапный распад фашизма 25 июля 1943, когда на защиту сброшенного дуче не встал ни один из итальянцев, которых 20 лет кряду госпропаганда убеждала в том, что именно вождь и есть Италия и без него Италии просто не будет. Ну а попытка немецких оккупантов вернуть народу его драгоценного руководителя через формирование марионеточной Социальной Республики и вовсе привела к началу стихийного и довольно массового партизанского сопротивления.
👍10