📕 Пока еще не все сосредоточились на новогоднем оливье с шампанским – вот вам мой текст о нынешней ситуации в Мьянме.

Извините, что он такой длинный.
https://dragon-naga.livejournal.com/89083.html

Наткнулся на такой смешной пост (https://vk.com/wall555532350_10195 ), в котором автор, наезжая на какое-то высказывание Реми Майснера, назидательно советует ему ознакомиться с книжкой Константина Тарасова, в которой описаны "титанические действия большевиков по привлечению царской армии на свою сторону". 

Смешно тут во-первых то, что премудрый автор поста видимо сам не то что ни читал эту замечательную книжечку, но даже и не удосужился ознакомиться с её содержанием. Иначе он бы он, вероятно, не стал бы распространяться про "царскую армию", так как в книге описана работа большевиков в петроградском гарнизоне ПОСЛЕ февраля 1917 года, т.е. (ну это кто не понял) уже после свержения бесценного монарха. И хотя формально уже несуществующая "царская армия" была упразднена лишь в сентябре 1917, говорить о "царской армии" в эпоху между февралем 1917 и мартом 1918 (именно этот период рассматривается) как-то некомильфо.

Во-вторых, автор, будучи пламенным сторонником борьбы вооруженных сил Российской Федерации с ужасающим укрофашизмом, рекламируя данную книжку, слегка попал впросак. Потому что в книжке описывается деятельность большевиков не по укреплению армии Временного правительства, ведущей смертельную борьбу со зловещим немецким милитаризмом, желающим уничтожения русского народа-богоносца, а наоборот - по разложению и фактически уничтожению её, уничтожению идеологии, на которой она функционировала, уничтожению единства между солдатскими советами и командованием. Т.е. деятельность, объективно ведущая к поражению Временного правительства.

Забавно, что согласно автору книги Константину Тарасову, одной из главных проблем, с которой сразу же столкнулись большевички в своей работе с солдатами, было "оборончество", весьма распространенное в солдатской среде. То самое "оборончество", которое зиждилось на постулате о необходимости сначала победить кровожадных немцев, а уж опосля разбираться с внутренними проблемами (что-то знакомое). Т.е. большевички со старта принялись бороться с той самой позицией, которой придерживается, как я понимаю, и сам автор поста, по недоразумению вообразивший, что в книжке речь идет о чем-то ином. 

Меж тем, борьба с этими настроениями зачастую доходила до мордобоев (впоследствии, как мы знаем - и до убийств): автор описывает весенние столкновения 1917 у Таврического дворца большевистски настроенных кронштадтских матросов и пехотинцев 180-ого полка с демонстрацией ветеранов и инвалидов войны, выставивших лозунги а-ля "Война до победного конца!", "Немедленно в окопы за свободную Россию!" и "Отечество в опасности!". 

В книге так же указано, что большевики искали любой повод для того, чтобы настроить солдат как против правительства в целом, так и против командования на местах: начиная от антисанитарии, нехватки сапог, плохой пищи, заканчивая отменой отпусков. Делалось это тоже различными способами: через газеты, летучие митинги, создание просветительских клубов. Увековечивали все это дело большевики перманентной борьбой против отправки на фронт "бессмысленной бойни" из тылового Петрограда новых партий солдат. И хотя поначалу, на волне всеобщего "постфевральского" энтузиазма, большевистская агитация в армии (как впрочем и в советах) особого успеха не имела (солдаты иногда даже тузили особо говорливых большевичков), по мере разложения "революционного правительства", по мере того, как сама жизнь демонстрировала его враждебность трудовым массам населения, позиции большевиков укреплялись, а армия, соответственно, все быстрее разваливалась на куски.

Подчеркну: согласно автору книги, большевики принципиально и упорно, самыми различными средствами, подчеркивали свое неприятие безумной войны. И эта их принципиальность была оценена армейским командованием, которое столь же упорно боролось с проникновением большевистской агитации в солдатскую среду.

Пребывая первые месяцы после революции в маргинальном состоянии (преимущество "оборонцев", - меньшевиков и эсеров, - было подавляющим), петроградская военная организация большевиков испытала стремительный рост в преддверии июльского наступления 1917. Не потому, что большевики "записывались на фронт", "проявляли себя в боях с немцами" и "показывали что с таким правительством нам немцев не победить", а потому, что они упорно, стойко и безостановочно проводили антивоенную агитацию, умело связывая её с объективными и все более углубляющимися проблемами в армии, выявляли характер ведущейся войны, разжигая классовую ненависть между рядовым составом и связанным с правительством командованием высшего и среднего звена.

Т.е. делали все то, что в корне противоречит идеям и намерениям современных "оборонцев", типа автора поста в ВК, которые зачем-то пытаются представить себя в качестве наследников партийной (масштабной то есть) работы большевиков по разложению армии эпохи Первой мировой войны.

Зы. Книжка действительно хорошая и всякий, прочитавший её, действительно может, "как говорится, почуствовать разницу", правда не между какими-то высказываниями Реми Майснера и "титаническими действиями большевиков", а как раз наоборот: между последовательной позицией наших многочисленных "оборонцев" (начиная от КПРФ и заканчивая легионами "красных патриотов" из интернета) и собственно деятельностью сторонников Ленина столетней давности.

В рамках общего тренда на подведение итогов 2022 года можно сказать следующее.

Несмотря на судьбоносность мировых событий, т.н. коммунистическое движение (в разных его ипостасях) отреагировало на них достаточно вяло. Оно, это движение, по-прежнему не может предоставить обществу внятной и реалистичной альтернативы происходящему, ограничиваясь голой критикой капитализма и правящих верхов. Вчистую проигрывая на этом поле буржуазным популистам (у них политтехнологический тренд "бунта против истеблишмента" тоже нынче в фаворе; даже в наших широтах есть один такой радетель), типа пакистанского Имран Хана или скинутого давеча перуанского Кастильо, сделавших весь свой политический имидж на осуждении "несправедливости", "воровства", "роскоши верхов и нищеты низов". В качестве "позитивных предложений" коммунисты (те, что поумереннее) склонны либо толкать достаточно унылую социал-демократию, либо (те, что порадикальней) выставлять набор лозунгов из начала 20 века, не очень понятных современному обществу.

Тем не менее, помимо массы негатива, имеются и отдельные позитивные веяния.

Открытие года: безусловно, Передовая Социалистическая Партия Шри-Ланки. Не сказать, что особо радикальная и известная, эта небольшая партия активно вписалась в стихийно начавшийся на волне дефолта народный движ (джанатха арагалайа) против проворовавшегося президента Раджапакса, играя, - по многим данным, - решающую роль в том, чтобы этот "ланкийский майдан" не угас. Однако, после бегства Раджапакса ПСП не сумела продавить в народных массах собственную, довольно умеренную программу политических перемен, вчистую проиграв распространяющимся в народе иллюзиям насчет того, что "Международный Валютный Фонд нас спасет, надо просто потерпеть". 

С ходу взяв курс на противостояние новому президенту, активно проповедуя мысль о том, что порочная система, приведшая к катастрофе, фактически не изменилась, пытаясь вновь безуспешно мобилизовать уставшие от передряг массы, ПСП нарвалась на довольно агрессивную реакцию нового правительства: с полицейским насилием, задержаниями студенческих и профсоюзных активистов, и, в конечном итоге, обещаниями нового президента Викремесингхе раздавить любую новую попытку массовых протестов с помощью армии, спецназа и чрезвычайного положения. В итоге, в официальном ланкийском инфополе сегодня ПСП превратилась в главного "общественного врага": припоминая активную роль партии в четырёхмесячном многомиллионном движении против Раджапакса, правительственные СМИ именуют ПСП "террористами" и "головорезами", стремящимися ввергнуть остров в водоворот кровавого насилия. 

Упорство года: несомненно, Суданская Компартия. Так же не отличавшаяся особым радикализмом и крикливостью, состоявшая преимущественно из людей престарелых и умеренных, после начала в 2018 году т.н. "славной декабрьской революции", направленной против многолетней тирании Аль-Башира, СКП с головой окунулась в народное движение, став его левым полюсом, выступающим против фальшивой смены лиц, за радикальные преобразования политической системы. Да так и продолжает упорно гнуть свою линию и по сей день. Имея исторически обоснованный авторитет, СКП после свержения "любимого вождя суданского народа" напрямую выступила против военного "переходного совета", стремящегося сохранить систему Аль-Башира без Аль-Башира. Принципиально отвергая любые переговоры с генералами, СКП, в процессе поляризации политических сил, сумела сплотить вокруг себя и Суданскую Ассоциацию Профессионалов (местный профцентр), и бóльшую часть стихийно возникших Комитетов Сопротивления, и некоторую часть сепаратистов с окраин страны, ранее (при Аль-Башире) подвергавшихся террору центрального правительства. Свою принципиальную позицию на установления демократической народной власти (как и в случае со Шри-Ланкой речи о социализме не идёт вообще - обе эти страны крайне отсталые) СКП продолжает неотступно защищать вот уже четвертый год, несмотря на тяжелейший общественно-экономический кризис и тотальный хаос. 

Поддерживая огонь народного уличного движения, СКП в итоге осталась единственной крупной политической силой, последовательно выступающей за демократизацию; все остальные партии и группы (даже местное отделение БААС), участвовавшие в свержении Аль-Башира в 2019, в той или иной мере выразили готовность к диалогу с военными с целью получения собственного куска власти в новой/старой системе, и только пожилые суданские коммунисты в забавных тюрбанах по-прежнему отвергают любые переговоры и соглашения с генералами, призывая народ не сбавлять давление и продолжать дело "славной декабрьской революции" до конца. 

5 декабря СКП дерзко отказалась в очередной раз подписывать предварительное рамочное соглашение с военными, направленное на разрешение политического кризиса, а вслед за нею подобный же отказ последовал и от ранее уклонившейся вправо БААС (Партии арабского социалистического возрождения), повторившей те же тезисы, которые защищает СКП: соглашение с военными - это уловка, направленная на сохранение тиранического неоколониального режима и ослабления революционных сил.

Бузотеры года: греки. С началом украинских событий КП Греции, ранее алармистски предупреждавшая о повышении опасности глобального столкновения, сразу же заняла позицию осуждения произошедшего, указав на межимпериалистический характер конфликта, который всеми участвующими сторонами выдаётся за некую идеологическую конфронтацию (фашизм против антифашизма/демократия против восточной деспотии). Немного после  КПГ вступила в идейный конфликт с КПРФ, с энтузиазмом поддержавшую мудрое решение нашего дорогого президента, а затем и с РКРП, так же "критически одобрившую" денацификацию и демилитаризацию. Безостановочно исполняя различные контрвоенные инициативы у себя дома, греки принялись бузить и на международном уровне, стремясь стать полюсом притяжения для тех коммунистических партий и групп, разделивших взгляд КПГ на межимпериалистический характер украинского конфликта. В конце-концов идейное противостояние греков сотоварищи против россиян (которых тоже кое-кто поддержал) вылилось на поля 22-ой Международной встречи коммунистических и рабочих партий в Гаване в октябре месяце. Где обе стороны изложили свои позиции, попутно завуалированно обвинив противников в оппортунизме и потакании империализму/экспансионизму (американскому/российскому), при полном равнодушии крупных партий, продолжающих прагматично занимать позицию беспредметного пацифизма и человеколюбия. Так предполагаю, что идейная конфронтация в международном коммунистическом движении должна продолжаться и далее, если конечно принципиальный вопрос в отношении конфликта вна Украине не затмит какая-нибудь еще более глобальная проблема.

Демарш года: достаточно давно критиковавшая мадуристское правительство КП Венесуэлы, в этом году окончательно расставила все точки над i в отношениях между собой и "капитулянтским" правительством "зависимого рантье-капитализма" Николаса Уговича, до сих пор умудряющегося прикрываться флагом "социализма 21 века". Бог с ним, что КПВ уже на регулярной основе поносит правительство "революционной буржуазии", вставшей на путь неолиберальных реформ и наступления на права трудящихся во имя интересов крупных национальных и международных групп капитала. Но венесуэльцы умудрились даже в рамках все той же октябрьской Международной встречи в Гаване, перед лицом смущенных представителей мировых компартий, метнуть дюжину ножей в сторону Объединенной Социалистической Партии Венесуэлы, открыто обвинив её в "тотальном соглашательстве с традиционными капиталистическими секторами страны и даже империалистическим капиталом".

Само собой, после такого выпада трудно ожидать снисходительности со стороны "капитулянтов"-мадуристов. Да они её и не думают проявлять: репрессии против организованных трудящихся продолжаются, а единственному депутату от КПВ в Национальной Ассамблее Оскару Фигерасу (он же - генсек КПВ) председатель парламента Хорхе Родригес перманентно затыкает рот, дабы не допустить ненужных оппозиционных выступлений, идущих вразрез с генеральной линией ОСПВ.

20 декабря, когда парламент голосовал за проект бюджета на следующий год, Фигерес, пытавшийся выразить неудовлетворение проектом от лица партии и возглавляемого ею альянса Народно-революционной Альтернативы, снова был лишён права слова в нарушении Конституции. 

В целом, за пределами этих, как нынче говорят, кейсов, шибко позитивных тенденций не наблюдается. Хотя конечно есть КП Индии (марксистская), - огромная партия, которая, при всех своих многочисленных идеологических и организационных недостатках, не теряет динамики, активно участвуя в общественной жизни страны (довольно многочисленные манифестации, митинги, выступления проводятся по нескольку раз в неделю в разных частях Индии) и противодействуя (иногда и с помощью насилия) фашистскому натиску со стороны правящей Бхаратия Джаната Парти. Есть КП Испании и Португалии, тоже старые и некогда массовые партии, внутри которых объективно идёт процесс осмысления методов выхода из кризиса, в котором они пребывают последние десятилетия (что выразилось, в случае с Португалией в выдвижении в качестве нового генсека совершенно неизвестного "простого рабочего с каучуковой плантации по имени Пол Пот пекаря" Паулу Раймунду, а в случае с Испанией - драматическими выборами нового генсека на 21 съезде в июле месяце). Есть развивающаяся под крылом греческой "старшей сестры" КП Турции, придерживающаяся похожей революционной линии, что и КПГ. Есть мелкие маргинальные молодежные группы "новых коммунистов" в Европе (преимущественно в латиноязычных странах), чьи перспективы стать новым авангардом новой революции пока туманны. Есть какие-то подвижки в Африке (ЮАР, Свазиленд, Марокко, Кения, Буркина-Фасо, хотя там движение последователей Томá Санкара, мощно полыхнувшее в 2014-16 гг., вроде как пошло на спад, так и не вырвавшись из полустихийных форм). Есть еще филиппинские и непальские маоисты (давеча премьер-министром Непала даже стал председатель КП Непала/маоистский центр/ Пушпа Камал Дахал), но я как-то не в курсе тамошних раскладов, поэтому от комментариев воздержусь. 

Чего печалит воистину, так это Латинская Америка. В плане широких общественных движений 2022 год не был спокойным: громадные народные бунты в Перу и Эквадоре, летне-осенние уличные столкновения в Боливии с неофашистами и правыми, череда выступлений в рамках углубляющегося политико-экономического кризиса в Аргентине, протесты в Гватемале против всё более реакционного правительства Алехандро Джамматеи и т.д. Но несмотря на все это социальное кипение, коммунисты и, скажем так, последовательные левые, всё никак не могут выйти из тяжелого кризиса, преобразовав общественное стихийное недовольство в нечто более конкретное. Несмотря на значительную популярность условно левых идей в массах, несмотря на хорошие традиции народной/рабочей организации, по бóльшей части левые/коммунистические группы продолжают оставаться маргинальными, хотя сами правящие элиты склонны преувеличивать их роль. В Эквадоре, например, во время летних волнений буржуазная пресса орала о попытке государственного переворота со стороны "коммунистического" Народного Фронта, в котором действительно некоторые руководители ранее принадлежали к ходжаистской Коммунистической марксистско-ленинской партии, а сегодня в Перу истеблишмент прямо вешает на выдуманных "коммунистических экстремистов" вину за радикализацию протестов.

Имеются на континенте и более-менее большие компартии в Чили, Бразилии, Колумбии, Уругвае, но все они волочатся хвостом за социал-демократами, проповедуя реформы и умеренность, и по мере крушения очередной вариации розового "социализма 21 века" их электоральная популярность так же падает. А ничего сверх того, что предлагают с/д, эти компартии преподнести обществу не в состоянии. Ранее пребывавшая в этом же ряду КП Венесуэлы как-то сумела вырваться из порочного круга, идеологически отстранившись от терпящего крах мадуризма и выдвинув некий лозунг "революционного выхода из кризиса", но это буквально единичное явление.

И, откровенно говоря, собрав вокруг себя сектора "мятежного чавизма", левых с/д и революционную голытьбу, типа "тупамарос", особенного влияния КПВ не обрела - слишком поздно произошел разрыв с мадуризмом, слишком сильно "боливарианская буржуазия" дискредитировала социалистические идеи своими действиями, слишком деморализовано и утомлено венесуэльское общество беспросветным "социализмом 21 века". 

В любом случае, нельзя однозначно заявлять, что коммунистическое движение мертво. Оно хромает на обе ноги, оно страдает теоретической и организационной неадекватностью, оно маргинализировано (несмотря на наличие общественного запроса на левые идеи) и дискредитировано, но совсем с политической сцены его так и не скинули. Поэтому потенциал конечно сохраняется и время от времени этот потенциал совершенно неожиданно реализуется в совершенно неожиданных местах. Таких как Судан или Шри-Ланка, где до 2018 (начало декабрьской революции) или весны 2022 (начало антиправительственных протестов) местные левые партии пребывали в статусе политических аутсайдеров. Где в следующий раз левые окажутся во главе взбешенного народа, угадать невозможно. 

Короче, в новом году посмотрим.

Сегодня 64 годовщина победы Кубинской революции. Вопреки широко распространённому мнению, Кубинская революция не носила изначально «коммунистического» характера; это было вполне типичное для Латинской Америки выступление т.н. «революционной демократии», к которому кубинские просоветские коммунисты, вполне освоившие «Науку логики» Гегеля и особенно первую главу «Капитала», в целом относились с большим подозрением, присоединившись к движению на поздних стадиях его развития, когда было уже очевидно, что Сьерра-Маэстра это не просто «бунт мелкобуржуазных авантюристов», а нечто большее.
 
Собственно и поворот Кубы к социализму в 1961 году был связан совсем не с усилением влияния коммунистов, а с принципиальным и последовательным курсом самих «революционных демократов» во главе с Фиделем, вступивших, - не имея за спиной абсолютно никакой поддержки, - в противоборство с США, стремясь реализовать исконную мечту латиноамериканцев – избавиться наконец от «отеческой опеки» северного соседа, который, в рамках старой концепции «континентальной солидарности американских народов» (ака «доктрина Монро», усугублённая послевоенным концептом «Американского мира»), безостановочно лез во внутренние дела всех стран к югу от Рио Гранде. Оказавшись один на один с североамериканским гегемоном, Куба объективно не имела другого выхода, кроме присоединения к странам социалистического блока.

Ниже я вкратце описал динамику движения революционной латиноамериканской демократии (чьим апофеозом выступала Куба) к социализму.

I. Вооружённая борьба в Латинской Америке до Кубинской революции

II. Куба против США

В Индии своя атмосфера. 

Штат Трипура давно уже стал ареной противоборства между Компартией Индии (марксистской) и неофашистами из Бхаратия Джаната Парти. В чём тут дело? А дело в том, что Трипура, наряду с Западной Бенгалией и Кералой, считалась одним из форпостов индийского коммунизма: с 1978 по 1988 и с 1993 по 2018 годы штатом управлял Левый Фронт - коалиция коммунистических сил (КПИ, Революционная социалистическая партия, Всеиндийский передовой блок, КПИ марксистско-ленинская/Освобождение), в которой ведущую роль играла могучая Компартия Индии (марксистская). Однако в 2018 году, в результате демократических выборов, Левый фронт был вытеснен из законодательного собрания неофашистской Бхаратия Джаната Парти, правящей партией, планомерно прибирающей к рукам штат за штатом. 

Потеря еще одного штата (в 2011 Левый фронт утратил власть в Западной Бенгалии, так что теперь коммунисты верховодят только в Керале) для КПИ(м) является, судя по всему, крайне тревожным сигналом и в целом болезненной темой. До того болезненной, что на выборах 2023 года Левый фронт идёт на выборы в ситуативной коалиции с не менее неприятным для коммунистов Индийским Национальным Конгрессом. Устойчивость этой коалиции вызывает сомнения, но самое главное для КПИ(м) и Левого фронта - выбить неофашистов из Законодательного собрания.

Никому бы и дела не было до всех этих политических интриг, если бы не одно "но": в Индии политическая жизнь идёт по лекалам еще 20 века. То есть противоборство солидных людей в высоких кабинетах отражается противоборством на улицах. А что касается противостояния КПИ(м) и БДП, то тут, помимо пересечения коммерческих интересов двух структур (как ни крути, КПИ(м) таки вписана в официальный истеблишмент со всеми его прелестями, типа коррупции, протекционизма, перераспределения бюджетных потоков в карманы нужных людей), довольно существенным моментом выступает и давняя идеологическая ненависть. Поэтому политические мероприятия в Трипуре часто сопровождаются насилием между коммунистами и неофашистами.

Последний громкий инцидент произошел 30 ноября, когда в столкновении двух демонстраций близ закрытого офиса КПИ(м) в Хариламе (разрушенного неофашистами в 2018 году прямо после поражения Левого фронта) было ранено 12 человек и один убит. 

Теперь новая история: прошлой ночью, накануне визита в Трипуру министра внутренних дел Индии Амита Шаха (одного из наиболее одиозных представителей БДП, при котором уровень неофашистского насилия в отношении политических противников, религиозных и национальных меньшинств стремительно растет), близ дома бывшего главного министра штата (тоже члена БДП) Биплаба Кумара Деба произошло несколько столкновений между группами коммунистов и толпой сторонников БДП. В результате этих стычек были подожжены три магазина, принадлежащих членам Бхаратия Джаната Парти, а также разбито несколько автомобилей со столичными номерами, на борту которых в Трипуру прибыли кураторы ультраправых из Дели. Несколько человек получили ранения, полиция понятное дело стоит на ушах.

Нет никакого сомнения, что это не последний инцидент такого рода: мартовские выборы и для коммунистов, и для неофашистов (на всю катушку использующих админресурс и почти бездонный партийный бюджет) являются принципиальнейшими, так что накал страстей будет только нарастать. 

Всеиндийская Демократическая Ассоциация Женщин (AIDWA), женское крыло Компартии Индии (марксистской), в преддверии своей XIII Национальной конференции, которая пройдет 6-9 января в Керале под лозунгом "Борьба за единство и равенство" (и куда должны приехать 850 делегатов из 25 штатов), феерически использовало в качестве "обложки" для медиа-баннера своего собрания фотографию ныне покойной Беназир Бхутто, первой женщины, ставшей премьер-министром Пакистана. 

Отношения между Индией и Пакистаном не требуют особых комментариев. Именно поэтому индийские ультраправые буквально взорвали интернет и прессу проклятиями в адрес КПИ(м) и её женской ассоциации. Индийские коммунисты давным-давно имеют репутацию "предателей родины" и "американских пакистанских подстилок", просто потому, что они без энтузиазма воспринимают великодержавные мечты об Акханд Бхарате (единой, великой и неделимой Индии, охватывающей Афганистан, Пакистан, Шри-Ланку, Бангладеш, часть Мьянмы, Бутан, часть Китая), воссоединении Хинду раштры (русского индийского мира) и расправе со всеми историческими обидчиками, - мусульманами и христианами прежде всего, - являющиеся неотъемлемыми частями хиндутвы (ультраправой идеологии, на которой базируется платформа правящей Бхаратия Джаната Парти). Короче говоря, индийские коммунисты совершенно ничего не смыслят в ге-о-по-ли-тике, и готовы отдать мать-Индию на растерзание империализму и пакистанскому исламофашизму. А на индийцев им плевать.

И вот теперь КПИ(м) снова подтверждает статус марионеток антииндийских сил, нагло выставив в качестве символа конференции своего женского крыла лицо Беназир Бхутто, "объявившую тысячелетнюю войну Индии" и тем самым подорвав тузы неофашистам по всей стране, заголосившим о "национальных предателях" и "внутренней угрозе".

Перуанский майдан

После некоторого перемирия на время рождества и нового года, протесты в Перу возобновились. Организованная еще в декабре Ассамблея Макросура, состоящая из различных общественных организаций преимущественно юга и юго-востока страны (самые нищие регионы), 4 января объявила бессрочную забастовку главный лозунг которой - "Убирайтесь все". Что как бы сигнализирует о том, что народу не нужны ни коррумпированный и проворовавшийся Конгресс, ни новый президент Болуарте, ни сброшенный путчистами демагог Кастильо; народ устал от перуанской политической системы как таковой и желает, как минимум, её радикальной трансформации через созыв Учредительного собрания и принятия новой конституции.

Что тут интересно, так это то, как официальная и особенно ультраправая пресса описывает протесты: в том же самом стиле, какой знаком нам с 2014 года. Т.е. все происходящее - скоординированный заговор экстремистов в сотрудничестве со спецслужбами иностранных государств, с применением методик "цветных революций". Перуанские ультраправые разоблачили противников подлинной "свободы", прячущихся за спинами одураченных масс. 

Кто они? Прежде всего, это "ультралевые отморозки" (маоисты из "Светлого пути" и геваристы из умершего лет 20 назад "Революционного движения Тупак Амару"), заинтересованные в нагнетании хаоса и беспорядка в стране. Зачем им это нужно? То, что они ненавидят независимое Перу и независимых перуанцев это само собой разумеется. Но кроме того, "ультралевые" тесно связаны с международными наркокартелями и глобальным трафиком, а для ведения такого бизнеса хаос в стране, являющейся вторым крупным центром производства кокаина (после Колумбии) просто необходим. Именно поэтому в рамках реализации своей стратегии перуанские "майдауны" опираются на финансовую помощь колумбийско-перуанско-боливийской наркомафии.

Другим источником многомиллионного финансирования "ультралевых" якобы выступают прямые транши, идущие по дипломатическим каналам из Мексики, Кубы, Никарагуа, Венесуэлы и Гондураса, а так же средства многочисленных НПО (иностранных агентов), которые неплохо было бы запретить для сохранения стабильности.

Кроме того, внедрившиеся в госорганы в эпоху Кастильо подрывные элементы напрямую юзают бюджетные деньги, выводимые из региональных бюджетов под предлогом найма различных "консультантов", которые на деле являются координаторами и организаторами протестов.

Ну и конечно, есть у "ультралевых" и собственные фонды, пополняемые за счет грабежей, похищений людей, охраны караванов с наркотиками и т.д.

Куда же идут все эти деньги? Во-первых, на оплату скоординированных интернет-кампаний, за счёт которых перуанцев призывают выходить на улицы. Во-вторых, на оплату противоправной деятельности одураченных людей: сами "ультралевые" руководители протеста никогда не появляются на акциях (до чего хитры, а!), посылая на улицу жертв своих манипуляций и молясь, чтобы кто-нибудь из них был убит ("сакральная жертва", помните?). А если этого не получается (перуанская полиция - эталон гуманизма и человеколюбия, потому что), так "ультралевые" экстремисты не стесняются просто выдумывать жертв полицейского насилия, выдавая за них лиц, погибших при странных обстоятельствах (да они их сами же и убили, это же понятно).

Все происходящее неслучайно: народ сам по себе не может вот так вот внезапно восстать; "ультралевые", пробравшиеся в кабинеты власти при Кастильо, теперь, когда порядок восстановлен, перешли в прямую атаку, используя новые методы терроризма и манипуляций. Имея целью погрузить доселе спокойное и стабильное Перу в хаос братоубийственной войны и насилия ради интересов международной наркомафии и внешних сил, насадить тоталитаризм и убить даже те зачатки свободы, какими пользуются перуанцы.

Вот такой дискурс нынче активно форсит перуанская правая и ультраправая пресса, подготавливая, - по некоторым прогнозам, - общественное мнение к новому "перевороту внутри переворота".

Так как за всей этой риторикой маячит фигура отставного генерала Хосе Уильяма Сапаты, президента Конгресса, руководителя правой Партии Социальной Интеграции и одного из зачинщиков смещения Кастильо, который, пользуясь нарастающим хаосом, способен сместить временного президента Дину Болуарте, которая не в состоянии навести порядок и приструнить распоясавшихся перуанских "майдаунов".

Подводя итог, хочу отметить идентичность риторики перуанских правых касательно протестов, с риторикой официальных властей, которую все мы наблюдали в отношении пресловутого украинского майдана, белорусских протестов, массовых протестов в Бирме, на Шри-Ланке, в Судане или Иране. Что это может обозначать? 

Это, во-первых, значит, что многозначительный термин "цветная революция", так же как и термин "фашизм" перешёл из области прикладной политологии в область пропагандистских штампов и используется сугубо конъюнктурно, для дискредитации того или иного общественного явления самыми различными силами, невзирая на реальный источник и цели социального движения. В устах официальных лиц, пытающихся удержать власть, "цветной революцией, навязанной из-за рубежа врагами отечества вопреки интересам народа" была и многогранная "арабская весна", и действительно мутные украинские/белорусские/гонконгские протесты, и совершенно справедливые народные бунты в Судане и Шри-Ланке (в которых левые играли немаловажную роль), и неоднозначные выступления в Мьянме, Никарагуа, Венесуэле и Иране.

А во-вторых, подобная мешанина доказывает, что техники классической "цветной революции" (организация, тактика, методы пропаганды/манипуляций и т.д.) не являются исключительной собственностью "прозападного" лагеря, показателем принадлежности к нему, а выступают просто как эффективные методы борьбы за власть в условиях авторитаризма, успешность которых была исторически доказана (да и сформулирована изначально на основе анализа какой-нибудь индийской сатьяграхи Махатмы Ганди или американского движения за права чернокожих), и теперь используется повсеместно и очень широко самыми разными силами. Даже отечественные геополитики осенью прошлого года пытались спровоцировать пророссийский "майдан" в Молдове, но добились обратного эффекта в виде зачистки пророссийского поля.

Соответственно, и методы противодействия этим "классическим" техникам столь же "классические" и все мы их прекрасно знаем: поиск внешнего финансирования (иностранные интересы), указание на централизованность (заговор) и использование манипуляций (обман), обвинения в моральной нечистоплотности (связи с наркомафией/бандитами/ЛГБТ/ненавистными олигархами) и стремлении к кровавому хаосу (катастрофизм).

Поэтому не приходится удивляться тому, что сегодня перуанские "прозападные" ультраправые в борьбе против широкого народного протеста используют те же пропагандистские приёмы, какие использовала РФ или Китай в борьбе против "прозападных" движений на майдане или в Гонконге. А "антизападные" перуанские протестующие юзают те же самые техники, какие мы могли видеть вна Украине или Белоруссии в исполнении "прозападных" сил.

14 января исполняется 12 лет с момента бегства из Туниса многолетнего диктатора Зин аль-Абидина Бен Али. Так называемая Тунисская революция, начавшаяся 17 декабря 2010 года с самосожжения мелкого торговца фруктами Мохаммеда Буазизи в городке Сиди-Бузид в знак протеста против конфискации полицией своей тележки, увенчалась полным триумфом: не сумев совладать с поднявшимся массовым движением недовольства, господин Бен Али сложил с себя полномочия и отбыл в длительную командировку в направлении Саудовской Аравии, где и успешно помер в 2019 году. А тунисские события неожиданно всколыхнули весь арабский мир, дав старт мощнейшей волне продемократических выступлений, - известных под наименованием «Арабская весна», - радикально перестроивших всю политическую архитектуру Ближнего Востока и Северной Африки. Таким образом, несчастный Мохаммед Буазизи со своей копеечной тележкой сам того не желая запустил давно уже назревавший процесс радикальной социально-политической трансформации (вернее – попытки трансформации), приведший в движение миллионы жителей арабского мира и стоивший жизней десятков тысяч человек.

В отличие от прочих стран региона, по которым прокатилась волна «Арабской весны», Тунисская революция примечательна тем, что в ней большую роль сыграли левые. Больше того скажу: именно за счёт левых Тунисская революция избежала реакционного уклона и простой смены отдельных лиц в правительстве, оставшись на десятилетие чуть ли не единственным примером относительно успешной демократизации общественно-политической жизни, в отличие от многих других стран, где «арабская весна» закончилась либо бессмысленной и бесконечной гражданской войной (Ливия, Сирия, Йемен, Ирак), либо восхождением новой группы диктаторов (Египет), либо укреплением авторитаризма при минимуме политических реформ (Бахрейн, ОАЭ, Иран, Алжир, Судан, Кувейт, Марокко). Однако в 2021 году, после переворота, устроенного президентом Каисом Саиди, Тунис потерял это своё звание «единственного исключения из общего правила»: теперь и эта страна потихонечку разворачивается назад, в сторону суперпрезидентской республики эпохи Бен Али. Но то, что этот разворот не произошёл гораздо раньше (как в Египте, например), полностью заслуга левых.

Читать далее: https://telegra.ph/Levye-i-revolyuciya-v-Tunise-2011-01-10

Чем Компартия Индии (марксистская) отличается от КПРФ?

КПИ(м) это крупнейшая коммунистическая партия Индии (крупнее "исторической" КПИ, от которой она откололась в 1964 году в рамках советско-китайского конфликта), одна из 8 т.н. "национальных партий" страны, насчитывающая более миллиона членов (хотя по меркам миллиардной Индии это и не так много). Плюс - около 6 миллионов в подконтрольном Центре Индийских Профсоюзов, примерно столько же - в женской ассоциации, 4 миллиона в Студенческой федерации и еще 10 миллионов в Демократической федерации молодёжи. Тем не менее, верхушка КПИ(м) пребывает в постоянной тревоге: несмотря на то, что женская и молодежная секции растут (к последней только в 2022 году присоединилось более полутора миллионов человек), количество непосредственно членов партии медленно, но неуклонно снижается все последние годы, вместе с политическим влиянием КПИ(м). Как ни печально, ииндийские коммунисты в этом плане значительно уступают правым и ультраправым.

Например, в Западной Бенгалии, которая раньше была оплотом левых сил, нынче коммунисты просто вытеснены из политической жизни и никак не могут вернуть свои позиции в то время, как основная политическая борьба в штате разворачивается между ультраправыми индийскими националистами из Бхаратия Джаната Парти и ультраправыми бенгальскими националистами из Конгресса Тринамула. Расценивая оба этих лагеря как реакционные (используется даже термин "Биджемул" для того, чтобы продемонстрировать, что БДП и КТ это одно и то же), индийские коммунисты который год пытаются проповедовать "третий путь" во главе с самими собой, но получается не ахти. 

Читать далее: https://telegra.ph/CHem-Kompartiya-Indii-marksistskaya-otlichaetsya-ot-KPRF-04-02

Национальная специфика ланкийских левых

Есть вна Шри-Ланке такая политическая партия, "Джанатха (Джаната) Вимукти Перамуна", в переводе с сингальского Народно-освободительный фронт. Сегодня это типичная социал-демократическая партия, причем с сильным националистическим уклоном, но с 60-х по начало 90-х это была леворадикальная, постоянно подчеркивающая свою связь с большевизмом, политическая организация. 

Оригинальна данная партия была прежде всего тем, что, разорвав отношения как с пропекинским крылом Компартии Цейлона (из которой в 1965-66 вышло "твердое ядро" ДВП), так и с просоветским крылом той же КПЦ, Народно-освободительный Фронт еще ополчился и на троцкистов из "Ланка Сама Самаджа" (Социалистическая Партия Шри-Ланки, одна из наиболее влиятельных троцкистских партий в мире в тот момент). Таким образом, отвергнув и "сталинско-маоистскую", и "хрущевско-брежневскую", и "троцкистскую" ревизию марксизма, "Джанатха Вимукти Перамуна" провозгласил своей линией "марксизм-ленинизм, применённый к национальным условиям Шри-Ланки" задолго до того, как это стало мейнстримом. 

С точки зрения практики, ориентированность на "национальную специфику" сыграла существенную роль в подъёме организации, которая за 5 лет превратилась из кружка ноунеймов, тусующихся в пригородных трущобах столицы, в достаточно широкое движение. Пропагандистская деятельность ДВП отличалась новаторством: в то время как "старая левая" пыталась нудно накачивать своих адептов через книги и газеты (традиционный способ коммуникации) тяжёлой политинфой, которую в итоге понимали и постигали очень немногие, ДВП действовал иначе. Соображая, что бóльшая часть ланкийцев в силу низкой образованности, с трудом воспринимает любую сколь-либо сложную информацию, ДВП применила абсолютно новую (для Шри-Ланки) систему политической подготовки кадров, известную под наименованием "панти паха" (пять занятий): цикл коротких устных лекций, через которые до неофитов доносились основные моменты политической линии организации. 

Опираясь на "национальную специфику" (признание объективной неготовности ланкийцев к восприятию сложной инфы), ДВП применяла и другие прорывные для своей страны методы рекрутинга и пропаганды. Например, в 1970 году организация впервые исполнила централизованную кампанию по размещению в людных местах самодельных плакатов с набором понятных лозунгов (почему-то никто до них плакаты не использовал, а после успеха Народно-освободительного фронта их стали использовать все). 

Чуть позже (во второй половине 70-х) ДВП создали пропагандистский ансамбль национальной музыки "Vimukthi Gee", действовавший на принципах "Ласкового мая": т.е. несколько музыкальных групп под одним и тем же именем гастролировали по ланкийской глубинке, потчуя охочих до развлечений селян и жителей пригородов привычной им музычкой, присовокупляя к традиционным мелодиям современные революционные тексты. Предполагаю, что этот принцип ланкийцы таки свистнули у Национального Фронта Освобождения Южного Вьетнама, который в 60-е славился своими подпольно действовавшими музыкально-театральными агитационными ансамблями, однако в условиях Шри-Ланки это было тогда могучей инновацией.

Весьма интересной чертой, вытекающей из "национальной специфики", стало отношение ДВП к алкоголю, табаку и наркотикам. Потому как задолго до того, как на благословенном Западе в моду вошёл "straight edge" (молодёжная андеграундная субкультура, базирующаяся на здоровом образе жизни, кто не знает), ланкийские ультралевые уже были заправскими "стрейтэйджерами". Причем произошло это чисто случайно.

Дело в том, что в эпоху первоначальной организации 65-69 гг. у ДВП почти не было денег. Одинаково негативно относясь и к Москве, и к Пекину, и к официальной власти, и к Индии, и к США с Великобританией (т.е. ко всем центрам, откуда можно было бы черпать поддержку), ДВП представлял собой организацию, бюджет которой состоял только из взносов немногочисленных членов, которые жертвовали на общее дело половину своих нищенских зарплат.

И в какой-то момент выяснилось, что ряд товарищей могли бы отдавать и побольше, если бы не тратили денюжки на ликёр и сигареты. Поэтому общим решением был взят курс на отказ от пагубных привычек, создающих дыру в кармане ДВП.

Со временем, этика первоначального ядра Народно-освободительного Фронта не только стала общепринятой, но и была увязана с буддистским моральным кодексом для мирян (бóльшая часть населения острова сингалы-буддисты), известным под названием "Закон Гихи" (Gihi Vinaya), что принесло дополнительную популярность движению в консервативной религиозной провинции. Помимо этого, ДВП со своей неписанной этикой начали ссылаться и на традиции антиколониального движения 19 века ("буддистское возрождение"), одним из инструментов которого стали многочисленные "общества трезвости", боровшиеся против хорошей британской традиции спаивать и скуривать аборигенов. Короче говоря, вот так совершенно случайно "Джанатха Вимукти Перамуна" нашёл еще один способ увязывания своей деятельности с традициями простых сингалов.

А в течение периода запрета 82-87 и непосредственно кровопролитного повстанчества 87-89 гг. ДВП временами переходили от более-менее миролюбивого "стрейт эйджа" к самому экстремистскому "хардлайну", грабя и сжигая грузовики с сигаретами и спиртом, поджигая алкогольные лавки, избивая, а иногда и убивая торговцев самогоном. 

И даже после воссоздания ДВП в 1994 (в 89-91 организация была по большей части физически уничтожена; например, из 12 членов Политбюро в живых остался только один человек и то благодаря спешному отъезду в Австралию) уже в качестве официальной политической партии с сильным националистическим уклоном, эта этика была сохранена в качестве доброй традиции. А в 2012 году, когда из ДВП на волне недовольства оппортунизмом, буржуазным перерождением и сингальским шовинизмом вышла многочисленная левая фракция, преобразовавшаяся затем в Передовую Социалистическую Партию, она тоже унаследовала эту принципиальную позицию неприятия алкоголя, табака и наркотиков. Поэтому во время прошлогоднего антиправительственного движения "народной волны" подконтрольная партии молодёжь всячески противодействовала появлению алкоголя на протестах, удаляя от ланкийского "майдана" лиц, пытавшихся из-под полы продать рюмочку-другую самопляса какому-нибудь возбужденному протестанту.

Такая вот любопытная национальная специфика.

Меж тем, к немалому лично моему удивлению, революционная волна в Судане, поднявшаяся в конце 2018 года, все никак не идёт на убыль, ломая замыслы иностранных и местных начальничков, которые четвертый год пытаются любыми силами превратить т.н. "славную декабрьскую революцию" в простую смену лиц в правительстве. Испробовано всё: резня на улицах, военный переворот, подкуп правых секторов оппозиции, прямое давление извне (ООН, Организации Африканского Единства, международных партнеров Судана, типа США, Канады, Саудовской Аравии и Египта). Получается плохо. Не выходит у генералов и истеблишмента всучить суданцам подконтрольное и декоративное "революционное правительство", никак не выходит.

Основным барьером на этом пути стали органы народной организации (квартальные Комитеты Сопротивления и отчасти профсоюзная Ассоциация Суданских Профессионалов) и стоящий за их спинами (либо выражающий мнение масс - кому как нравится) левый политический блок под руководством Суданской Компартии. Которые не просто не идут на контакт с дружелюбными генералами и буржуазной оппозицией (с которой генералы таки достигли принципиального соглашения о "переходе к демократии"); массы и левый блок категорически отвергают любые переговоры с военными, требуя вместо фиктивного процесса "демократизации" (фактического сохранения нынешней системы с минимумом реформ) реализовать разработанную самими же комитетами Революционную Хартию об установлении народной власти.

С 25 октября 2021 года (когда военные осуществили переворот под соусом "борьбы с хаосом", установившимся в стране после свержения многолетней тирании Аль-Башира в 2019) страну сотрясали многочисленные мирные (принципиально мирные) протестные манифестации комитетов, на которые сами военные чаще всего отвечали насилием, в результате чего 122 человека было убито, сотни получили ранения. "Борьба с хаосом", стало быть, породила еще бóльший хаос, поскольку к волнениям в центре присовокупились этнические и племенные беспорядки на окраинах страны, где нарастают проблемы, вызванные параличом власти. Судан погрузился в тяжелейший политико-экономический кризис, так что генералы таки вынуждены были наступить на горло собственной песне и подписать в декабре с буржуазной оппозицией рамочное соглашение о формировании переходного правительства. Как уже было сказано, ни Комитеты Сопротивления, ни левый блок во главе с Суданской Компартией, это соглашение не признали, расценив его как надувательство. Но на некоторое время ситуация притихла. Ненадолго.

Поскольку во вторник в Хартуме, Омдурмане, Бахри и Мадани вновь запахло слезоточивым газом: по призыву Комитетов Сопротивления тысячи демонстрантов собрались на улицах чтобы выразить свой протест против рамочного соглашения и условий жизни в стране, а также потребовать справедливого расследования убийств мирных манифестантов, произошедших за последний год. Несмотря на реверансы военных в сторону буржуазной оппозиции, в отношении левого сектора никаких послаблений после подписания соглашения допущено не было. Поэтому полиция встретила демонстрантов дубьём, газом, светошумовыми гранатами и водомётами. 

Комитеты сопротивления, в свою очередь, ответили на меры властей оперативным маневрированием (эту методику управления большими массами людей и координаторы, и активные участники хорошо отработали за 4 года неустанных уличных волнений) и ответным шквалом камней. Пишут, будто в Хартуме столкновения между полицией и демонстрантами длились весь день, возникая попеременно то на одной улице, то на другой. При этом полиции мешали передвигаться огромные пробки, которые власти сами же создали, перекрыв мосты, соединяющие три части Большого Хартума. 

Особую шутку с властями сыграли военные пенсионеры и лица, уволенные из ВС по состоянию здоровья. Эти коварные, но списанные со счетов "защитники родины и порядка", недовольные мизерными пенсиями и социальными выплатами, додумались устроить свою акцию протеста параллельно с демонстрациями комитетов, перекрыв проспект напротив генерального штаба вооруженных сил.

#Судан

И естественно, собрав тем самым еще одну огромную автомобильную пробку, внеся свою лепту в организацию транспортного хаоса в столице, очень мешающего полиции в подавлении антиправительственных выступлений.

#Судан