Завтра модерирую дискуссию Летней ландшафтной школы в A-House: приходите — уверена, что будет интересно ↓
Forwarded from timeless landscape
В среду, 20 августа, в рамках Летней ландшафтной школы совместно с A-HOUSE состоится камерная беседа «Ландшафт и память».
Мы поговорим о том, как ландшафт становится носителем историй, культурных кодов и личных воспоминаний, и какие формы эта память может принимать в городской и природной среде.
Спикеры:
— Игорь Апарин — архитектор, основатель студии NOYD
— Евгения Удалова — архитектор бюро Хора
— Наталья Масталерж — архитектор, сооснователь бюро NOWADAYS office
— Дмитрий Онищенко — ландшафтный архитектор, директор по развитию бюро ALD Landscapes
Модератор:
Полина Патимова — архитектурный редактор, автор телеграм-канала Projects & Principles и преподаватель МАРШ
20 августа / 19:30–21:00
Гостиная A-HOUSE
Вход свободный по регистрации.
Мы поговорим о том, как ландшафт становится носителем историй, культурных кодов и личных воспоминаний, и какие формы эта память может принимать в городской и природной среде.
На встрече обсудим:
— Что значит «память в городе» и как с ней работать — от личной до культурной и исторической?
— Как проявлять память в проектах: что важно делать и чего лучше избегать?
— Можно ли сформировать культурный код места быстро или он складывается только со временем?
— Как через ландшафт рассказывать истории и работать со сложным наследием — от кладбищ до памяти о травматических событиях?
Спикеры:
— Игорь Апарин — архитектор, основатель студии NOYD
— Евгения Удалова — архитектор бюро Хора
— Наталья Масталерж — архитектор, сооснователь бюро NOWADAYS office
— Дмитрий Онищенко — ландшафтный архитектор, директор по развитию бюро ALD Landscapes
Модератор:
Полина Патимова — архитектурный редактор, автор телеграм-канала Projects & Principles и преподаватель МАРШ
20 августа / 19:30–21:00
Гостиная A-HOUSE
Вход свободный по регистрации.
❤11🔥8👏3
На прошлой неделе я сходила на фильм «Е1027. Эйлин Грей: дом у моря» — и наконец-то узнала историю о вилле на Лазурном берегу, в которой Ле Корбюзье без разрешения Эйлин Грей расписал стены.
Мне очень понравилось — это не документалка об архитекторах (которые обычно выходят душноватыми), а художественный фильм с сюжетом, интересными ходами и аллегориями. Больше всего меня впечатлила театральность на экране: ключевые моменты происходят как бы на сцене, с декорациями и с нарочитым светом. Возраст героев не меняется на протяжении всего фильма — никаких морщин или седины, — а поездку на автомобиле герои изображают, сидя на двух стульях. Но история о вилле снята на вилле — её отреставрировали совсем недавно (кажется, в 2021 году).
Ещё один ход — языки: Эйлин Грей была ирландкой, поэтому со зрителем она разговаривает по-английски, а со своим возлюбленным Жаном Бадо́вичи — в основном по-французски.
Вилла — красавица. Ле Корбюзье — самолюбивый вандал (хотя росписи очень красивые, просто лучше бы не на этих стенах). Что в этом доме придумала Эйлин, а что — Бадовичи, я так и не поняла до конца, но кажется, это скорее проект Грей, хотя до этого она занималась мебелью, а не зданиями. Корбюзье построил свой деревянный Кабанон (который выглядит как прямоугольная избушка) прямо рядом с E1027 и думаю, утонул ровно на этом побережье.
Название дома тоже очень модернистское — в нём зашифрованы имена двоих: E — Eileen, 10 — J, Jean, 2 — B, Badovici, 7 — G, Gray. Грей прожила в нём всего два года. А ещё в конце фильма появляются документальные съёмки Эйлин Грей в её парижской квартире.
Я смотрела фильм в рамках Летнего архитектурного фестиваля (ЛАФ) — и он до сих пор идёт, причём в разных городах: ищите свой на сайте и успевайте на сеансы в августе и сентябре (но имейте в виду, что фильм о Ренцо Пьяно ругают).
Мне очень понравилось — это не документалка об архитекторах (которые обычно выходят душноватыми), а художественный фильм с сюжетом, интересными ходами и аллегориями. Больше всего меня впечатлила театральность на экране: ключевые моменты происходят как бы на сцене, с декорациями и с нарочитым светом. Возраст героев не меняется на протяжении всего фильма — никаких морщин или седины, — а поездку на автомобиле герои изображают, сидя на двух стульях. Но история о вилле снята на вилле — её отреставрировали совсем недавно (кажется, в 2021 году).
Ещё один ход — языки: Эйлин Грей была ирландкой, поэтому со зрителем она разговаривает по-английски, а со своим возлюбленным Жаном Бадо́вичи — в основном по-французски.
Вилла — красавица. Ле Корбюзье — самолюбивый вандал (хотя росписи очень красивые, просто лучше бы не на этих стенах). Что в этом доме придумала Эйлин, а что — Бадовичи, я так и не поняла до конца, но кажется, это скорее проект Грей, хотя до этого она занималась мебелью, а не зданиями. Корбюзье построил свой деревянный Кабанон (который выглядит как прямоугольная избушка) прямо рядом с E1027 и думаю, утонул ровно на этом побережье.
Название дома тоже очень модернистское — в нём зашифрованы имена двоих: E — Eileen, 10 — J, Jean, 2 — B, Badovici, 7 — G, Gray. Грей прожила в нём всего два года. А ещё в конце фильма появляются документальные съёмки Эйлин Грей в её парижской квартире.
Я смотрела фильм в рамках Летнего архитектурного фестиваля (ЛАФ) — и он до сих пор идёт, причём в разных городах: ищите свой на сайте и успевайте на сеансы в августе и сентябре (но имейте в виду, что фильм о Ренцо Пьяно ругают).
❤19🔥6
Вспомнила тут кое-что. В моей жизни было не так много съёмных квартир — обычно я довольно долго живу на одном месте, — но в 2022-м я активно кочевала по квартирам в Астане и Алматы (ух! ну и опыт).
В какой-то момент я то ли с печалью, то ли даже с нежностью подумала, что это, в сущности, очень забавно: снимая жильё, ты вдруг оказываешься в чужом представлении о прекрасном — чаще всего совсем чужом во всех смыслах. И чужие люди обнажаются перед тобой весьма интенсивно. Кто-то думает, что кондиционер и/или посудомойка не нужны, кто-то — что дикий сервант красив. Кто-то радостно показывает тебе свои оранжевые или пурпурные стены и глупые углы, потёртую мебель, аляповатую посуду. А ты в ужасе прикидываешь, сколько всё это стоит или как надолго будет с тобой — и за этим не замечаешь иногда совершенно абсурдной и пронзительной нежности происходящего.
Наверняка и наше представление о прекрасном для кого-то совсем чуждое — но тут дело и не в нём. Снимая квартиру, мы оказываемся в чужом пространстве, и пытаемся приладить к нему кучу всего своего — от конкретных вещей до желаний и убеждений.
И конечно, совсем редко бывает так, что прилаживать одно к другому не нужно — что всё просто как-то складывается вместе, и тогда получается найти какой-то дом-дом. Но это всегда лотерея.
На фото мой казахский кот обретает наш московский дом, куда мы с ним поселились, вернувшись из всех сомнительных странствий (в них мы и познакомились).
В какой-то момент я то ли с печалью, то ли даже с нежностью подумала, что это, в сущности, очень забавно: снимая жильё, ты вдруг оказываешься в чужом представлении о прекрасном — чаще всего совсем чужом во всех смыслах. И чужие люди обнажаются перед тобой весьма интенсивно. Кто-то думает, что кондиционер и/или посудомойка не нужны, кто-то — что дикий сервант красив. Кто-то радостно показывает тебе свои оранжевые или пурпурные стены и глупые углы, потёртую мебель, аляповатую посуду. А ты в ужасе прикидываешь, сколько всё это стоит или как надолго будет с тобой — и за этим не замечаешь иногда совершенно абсурдной и пронзительной нежности происходящего.
Наверняка и наше представление о прекрасном для кого-то совсем чуждое — но тут дело и не в нём. Снимая квартиру, мы оказываемся в чужом пространстве, и пытаемся приладить к нему кучу всего своего — от конкретных вещей до желаний и убеждений.
И конечно, совсем редко бывает так, что прилаживать одно к другому не нужно — что всё просто как-то складывается вместе, и тогда получается найти какой-то дом-дом. Но это всегда лотерея.
На фото мой казахский кот обретает наш московский дом, куда мы с ним поселились, вернувшись из всех сомнительных странствий (в них мы и познакомились).
❤32🔥7👏2