Поножовщина в манчестерском торговом центре: Бибиси пишет о пяти пострадавших.

Бибиси пишет о четырёх, а служба скорой помощи — о пяти.

Сообщают, что команды юристов со стороны британского правительства и со стороны Евросоюза плотно работают над текстом соглашения по Брекзиту — он должен быть представлен Парламенту во вторник.

Внезапно, после того, как почти всё рухнуло, прямые переговоры между Борисом Джонсоном и Лео Варадкаром смогли протянуть тоненький мостик из щепочек и стебельков между двумя лагерями. Получится ли согласовать статус Северной Ирландии, избавится ли британская команда от стремления к выходу без сделки, что скажут депутаты в Вестминстере и главы стран ЕС — узнаем позже.

Судя по всему, Джонсон реалистично оценил масштаб проблем, которые могут на него свалиться в случае продолжения прямого, "бычьего" наступления на "билль Бенна" и суды — Верховный и шотландский. Во всяком случае, выход со сделкой всё же будет для него электорально выгоднее, чем выход без сделки, но с гигантским скандалом... так что, возможно, Джонсон и Каммингс пересмотрели свои приоритеты?

1-е апреля 2019 года было днём последнего, на сегодняшний день, голосования за план по Брекзиту. Питер Кайл из лейбористов попытался продвинуть идею "подтверждающего голосования": увязать сделку Мэй с новым референдумом в один пакет.

280 человек проголосовали "за", 292 — "против", а 66, включая всех членов мэйского кабинета министров — воздержались, как им и было рекомендовано. За полгода произошли значительные изменения.

Консервативная партия сдвинулась сначала в сторону выхода без переговоров с ЕС, а сейчас, кажется, пытается лихорадочно сверстать новый план. Либдемы пополнили свои ряды консерваторами и лейбористами-перебежчиками, и поменяли позицию с поддержки второго референдума на "отмену всего Брекзита безоговорочно". Лейбористы, наоборот, как раз пришли к мысли, что сейчас нужен второй референдум. Семь процентов консерваторов вышли из партии.

И занимаясь любимым делом — подсчётом раскладов, можно сказать, что несмотря на всё это, провести через Парламент билль о "втором референдуме" будет очень сложным делом.

Вот 66 парламентариев, которые воздержались в апреле. Из них одиннадцать — министры в правительстве Джонсона, что сразу же добавляет им +3 к лояльности. Ещё трое: Пенни Мордаунт, Крис Грэйлинг и Лайэм Фокс — брекзитёры. Осталось 52 человека. Из них нужно набрать ещё 40 голосов, то есть перебежать должны 77% воздержавшихся, восемь из каждых десяти.

Окей, считаем дальше. Двадцать два отколовшихся консерватора: казалось бы, они против Джонсона и против выхода без сделки. Но ой: девять из них уже голосовали за второй референдум в апреле, а трое голосовали против: Роричка наш Стюарт, Николя Соамеш (черчиллевский внук) и Ричард Беньон. Окей, посчитаем условно, что остальная десятка готова поддержать 2nd ref.

Остальная оппозиция? Боже мой. Вопрос о референдуме расколол даже монолитных шотландцев — четверо из фракции воздержались в апреле.

Ещё? Шестнадцать лейбористов воздержались. И только двое, типа Джона Трикетта, пойдут на соглашение о втором референдуме, остальные четырнадцать всё лето писали письма Корбину и прочим дядям о том, что "Брекзит задерживать нельзя".

В итоге вопрос о том, чтобы поставить референдум перед выборами, оказывается крайне сложным. Очень многие из лейбористов и консерваторов неготовы резко сменить позицию по отношению к новому народному волеизъявлению: им куда проще подождать результатов неминуемых выборов в Парламент и посмотреть на изменившийся баланс сил.

Несмотря на все события последнего полугода, вопрос о втором референдуме всё ещё висит в воздухе. Не стоит считать, что ремейнеры так уж значительно усилились. Да, они стали сильнее — но не настолько, чтобы легко проломить позицию правительства и сопротивление в собственных партиях.

И, одновременно, свежая вчерашняя новость: Джон Макдоннелл вынес на публику результат внутреннего соглашения лейбористской партии о том, что следующие выборы станут решающими для Джереми Корбина, но не для "проекта "Корбин" в целом.

1. Джон, вместе с Джереми, приняли внутреннее решение о том, что они уйдут с руководящих постов в лейбористской партии, если социалисты или оппозиция не смогут сформировать правительство после следующих выборов.

2. Это не означает завершения "проекта "Корбин", который состоит к возврату партии к рабочим корням и радикально левой повестке — он означает передачу постов в партии "молодым корбинистам", которые смогут продолжить работу.

3. Макдоннелл сообщил, что, согласно внутреннему соглашению, на пост следующего партийного лидера негласно решено выдвигать только женщин — "следующим главой лейбористов должна стать женщина". Это убирает из списка возможных вариантов нынешнего теневого секретаря по Брекзиту Кейра Стармера и очерчивает следующие кандидатуры:

— "красная баронесса" Ребекка Лонг-Бэйли, теневой секретарь по делам бизнеса и экономического развития, одна из тех 36 парламентариев, которые номинировали Корбина в 2015 году на пост руководителя партии.
— Эмили Торнберри, теневой министр иностранных дел, проевропейская феминистка, сторонница ядерного разоружения, равной оплаты труда и тесных европейских связей, считается наименее левой среди всех потенциальных сменщин Джереми.
— Диана Эбботт, теневой министр внутренних дел, старая коллега (и очень давно, в семидесятые — любовница!) Корбина по антивоенным протестам и протестам против режима апартеида в ЮАР, тоже номинировала его в 2015-м.
— Лора Пидкок, теневой министр по делам труда и занятости, профсоюзная активистка, сторонница национализации частных жилищно-строительных компаний.

Как сказал Джон Макдоннелл: "Нам с Джереми за семьдесят... мы сделали свою работу, неотвратимо сдвинув повестку дня влево... теперь консерваторы обсуждают такие меры, на которые они никогда бы не пошли, если бы не боялись нас... традиция в лейбористской партии гласит, что на следующие выборы после проигранных партию должен вести новый лидер... но я уверен, что лейбористы смогут привлечь население страны своими экономическими мерами... Великобритания устала от неолиберальной экономической теории, от экономии на нуждах людей... от тори..."

Сам Джереми Корбин не прокомментировал заявление своего ближайшего друга и коллеги. Отвечая в четверг на вопросы после презентации политического манифеста Лейбористской партии, он уклонился от ответа на вопрос, останется ли он лидером партии в случае поражения от Бориса Джонсона.

Стоит чуть прокомментировать последние события в лагере лейбористов. Интересно то, что эти двое — Джон Макдоннелл и Джереми Корбин как запустили и укоренили "проект "Корбин" в 2015-м, так и собираются одновременно уйти на пенсию, передав рычаги управления молодым последователям (последовательницам?). Этот трогательный момент позволяет чуть глубже заглянуть во взаимоотношения левого крыла.

Как выражался Джон, "Корбин — мой лучший друг в Парламенте". Тут в разговор обычно врывалась его жена, Синтия: "Ага, твой единственный друг в Парламенте!". Да, добавлял Джон — друзей у меня немного.

Бойцовский Макдоннелл обычно считался угрюмым и принципиальным трудягой — качком-интеллектуалом, бродящим по Парламенту с томиком Мао Цзэдуна и последними статьями Ральфа Милибэнда, марксистского историка (отца Дэвида Милибэнда — министра иностранных дел при Брауне, и Эда Милибэнда — послебрауновского и докорбиновского лидера лейбористов). Обычно Макдоннелл врывался на заседания парламентских комитетов и начинал порицать окружающих его лейбористов за бесхребетность и утерю революционности.

Корбин же был "левым министром несуществующих иностранных дел" — мотался по миру от Китая до Палестины через Индию и Мексику, встречаясь со всеми социалистами, которых он только мог найти.

В итоге, именно это повлияло на избрание Корбина лидером партии в 2015-м: в отличие от своего кирпично-сурового друга, Джереми считался голубоглазым идеалистом — когда Макдоннелл в 2007-м году потерпел поражение от Гордона Брауна в борьбе за пост лидера партии, то Том Уотсон, ещё один тогдашний друг Корбина (в отличие от Джона — почти бывший), написал целую брошюру о том, что левому крылу стоило выставить более "деликатного" и "приветливого" Джереми Корбина. Булгаковский Воланд бы на этом месте посмеялся — причудливо тасуется колода: жёсткий и приципиальный Макдоннелл сейчас газетами рассматривается как "реалистичный политик", "разум леваков" и "серый кардинал", а на Корбина повесили всех собак — он и "идеологический крестоносец", и "седобородый тиран", и "профсоюзные пальцы на горле свободной партии".

В годы заброшенности лейбористского левого крыла в нулевые именно ось "Корбин - Макдоннелл" была тем стержнем, который не давал левакам из партии потерять форму и содержание, уплыть из партии Блэра и Брауна в микроскопические и бесполезные партии типа CPGB(ml) и прочие троцкистские кружки на 5-10 человек: Макдоннелл сбивал гвоздями и заклёпками массу социалистов воедино, а Джереми проповедовал наступление новых времён, "когда экономический кризис постучится в двери к среднему классу и наступит наше время". "Наше время" в итоге наступило в 2015-м году, когда начала коваться концепция радикального и этического социализма, выстрелившая через два года, в 2017-м самым левым за последние 30 лет манифестом.

Пока Макдоннелл собирал толпы для митингов против постройки новой взлётной полосы в Хитроу, Корбин занимался "социализмом сердца" — часами разговаривал с бездомными на улицах и выяснял, какие проблемы волнуют студентов, и что им нужно. Так рождался концепт — сочетать экономическую теорию с давлением на эмоции: не только применять выкладки Хомского или Пикетти о неравенстве в современном мире, но и говорить тем языком, который понятен населению: о невозможности, противоправности наличия безработных, бездомных или голодных в пятой по богатству стране мира.

В 2015-м году, когда Джереми силком вписали в бюллетень "для комплекту", чтобы там был хотя бы один левый, выяснилось, что семена проросли — огромное количество прогрессивных групп внутри лейбористов помнили, что вот это-то и был тот дед, который приезжал к ним в Норидж, Стоук или Питерборо и часами под дождём обсуждал с ними справедливую экономику и справедливое общество.

Результаты общего голосования ошеломили всех — аутсайдер вознёсся, обогнав всех привычных фигур с должностями и заслугами. Ось "Корбин - Макдоннелл" продолжала оставаться гвоздём, на котором висела вся лейбористская картина — но двери были распахнуты и картину теперь поддерживали тысячи рук, движение "грассрутов" с низов пришло в политику и изменило баланс: парламентская партия лейбористов больше не могла не считаться с гулом снизу. На выборах 2017 года на стороне Корбина участвовали активисты, которые до того работали с Берни Сандерсом в США, пожертвования приходили из Социнтерна и от сотен прогрессивных партий по миру.

Проект "Корбин" стал устойчивым. Трижды поднимался бунт, и трижды Джереми Корбин выигрывал общепартийное голосование — как бы не злились парламентарии, которых начали стричь и брить местные партийные отделения. Испытание новизной в 2015-м, испытание бунтом верхушки в 2016-м, испытание славой после выборов в 2017-м, испытание антисемитизмом в 2018-м, испытание Брекзитом в 2019-м — левые идеи стоят. И Корбин и Макдоннелл доказали, что дружба и идеология выдерживают пробу должностями партийного лидера и теневого канцлера. Десятилетиями вынашивавшийся план преобразования общества и экономики стал чем-то, что обсуждается на телевидении, с чем спорят правые политики, о чём пишут газеты.

Сейчас для лейбористов, видимо, важнее всего не стать памятниками самим себе и не вступить в период аппаратной грызни. Недавняя попытка убрать упоминавшегося Тома Уотсона с поста заместителя Корбина, инициированная Кэти Мёрфи и сотрудниками аппарата, невероятно разъярила Джереми и Джона. Ошибкой было считать, что голова "центриста" Уотсона на блюде порадует руководство — цена проекта "Корбин" слишком высока, чтобы устраивать показательные процессы. В отличие от газетного образа, Джереми Корбин вовсе не тиранчик с органчиком, зацикленный на искоренении инакомыслия. Наоборот, его желание избежать лишних столкновений порой вызывало шёпот — Корбин позволяет всем иметь своё мнение, если эти все продолжают работать.

Впереди испытания. Всё ещё нужно сгладить конфликт между городскими ремейнерами и сельскими брекзитёрами. Конфликт, который отнимает силы у проекта "Корбин": несмотря на то, что многие поспешили записать Джереми во враги Европы, его глаза загораются вовсе не тогда, когда он говорит о Брекзите. Брекзит — только помеха, затянувшийся на четыре года кризис, который мешает решать настоящие проблемы, к которым никто так и не прикасался. Промышленность, транспорт, жильё, налоги, образование, for the many not the few.

Корбин уйдёт либо премьером после 2025 года, либо скульптором нового облика лейбористов в 2021-м. Не стоит забывать, что на двоих Джереми и Джону больше 140 лет. Иметь выбор из четырёх молодых кандидатур (а если бы не самоограничение в виде выбора из женщин, то и ещё больше), сохраняя свой оптимизм и радикальную повестку дня — повод для гордости. Не все левые партии могут таким похвастаться.

В 2017-м году, когда экзит-поллы показали, что лейбористы превосходят ожидания, отнимая у тори большинство в Парламенте, документальный фильм BBC запечатлел смешанные чувства у многих из депутатов-лейбористов из правого крыла. Они были шокированы. Но они не прыгали от восторга и не обнимались — они знали, что это означает продление доверия Корбину, и что им придётся с этим смириться. Поэтому они потрясённо молчали и отстраняли от себя советников, которые кидались к ним на шею, сообщая, что те набрали на пять, десять, двенадцать тысяч голосов больше, чем на прошлых выборах в этом же округе.

Они уже ждали поражения, и движения в сторону "обновления партии" — то есть возврата к центризму и политике "и вашим и нашим", даже если это означало бы, что паре-тройке из них пришлось бы потерять места — главное, что Большое Место потерял бы и этот невозможный Джереми. Тони Блэр на камеру стиснул голову в ладонях и сказал, что "больше не понимает народ этой страны".

В каком-то смысле это больше явление психологическое — они отказывались принимать Корбина и его "новый курс" как легитимного, настоящего лидера крупнейшей оппозиционной партии страны, поддержанного 500 000 сторонников внутри партии и 40% населения Великобритании. Магия развеялась. Обнажилась реальность. Корбин — не просто коммунистический шаман. Его идеи поддерживаются не только стайкой престарелых марксистов. Когда он собирает всё население небольших городов в местном спортзале или торговом центре — это всё тот же Корбин, который объезжал страну с бесконечными диспутами о рынке и социализме в безнадёжном 2006-м или 2012-м.

61% британцев поддерживают идею четырёхдневной рабочей недели. 71% сказали, что это сделало бы их жизнь счастливее и насыщеннее.

69% британцев поддерживают предложения о заградительном налоге на пассивный доход: налоги с зарплаты должны быть ниже, а налоги с бонусов, дохода с акций, сдачи жилья, ренты — выше.

60% британцев поддерживают идею ре-национализации железных дорог. 65% британцев поддерживают идею национализации компаний, поставляющих газ, воду и электричество, поскольку уверены, что это сократит количество посредников и снизит цены на услуги.

Упразднение "нулевых контрактов" и повышение минимальной заработной платы поддерживают 79% населения. Повышенные налоги с 5% самых высоких доходов Великобритании — 68%. Запрет на вывод денег за границу — 74%.

Всё это — Корбин и социализм в чистом виде.

Нет никакого иного пути для остановки Брекзита без лейбористов и Корбина — или "наследников Корбина". Нет никакой возможности остановить Джонсона без Корбина или "проекта "Корбин". Нет никакой возможности без лейбористов снести режим консерваторов и переделать социальную и экономическую базу Великобритании так, чтобы она работала для каждого британца, а не для очень тонкого привилегированного слоя — а это нужно стране, если они хотят остаться с Шотландией в унии.

Проект "Джереми Корбин и компания" по прежнему, уйдёт Корбин или нет, будет оставаться самым эффективным (и единственным) стопором на пути нарастания неравенства и сокращения социальных лифтов.

И закрывая (нет, правда, закрывая) тему Корбина, стоит вспомнить его ошибки и промахи, без которых не обошлось:

1. Permanent campaign mode: промах. Решение продолжать агитацию так, как будто выборы-17 не закончились, не оправдало себя. Да, летом семнадцатого казалось, что тори рухнут со дня на день, и что билеты на гильотинирование Мэй будут продаваться через Morning Star, но в итоге запал кончился (хотя рейтинги Корбина продержались весь 2017-й и начало 2018-го). Эта агрессивная готовность стать government in waiting и постоянная декларация того, что тори занимают не своё, ворованное место, и стала фактором сплочения консерваторов — Тереза всю конференцию-2017 твердила об угрозе прихода Корбина к власти и о необходимости критикам заткнуться. Критики держались весь восемнадцатый год, и консерваторы пошли в разнос только в декабре 2018-го, после попытки Рис-Могга и Бориса свергнуть Мэй.

После года постоянной трансляции идеи о том, что Джереми станет премьером через неделю! месяц! к осени! к Рождеству! почти весь сезон-2018 партия провела в режиме энергосбережения. Активисты на местах тоже были крайне вымотаны.

2. "Фактор Гэндальфа": разочарование. Вернее, не разочарование, а неоправданные ожидания фанатов: появление Корбина на политической арене укладывалось в архетип о Мерлине или Гэндальфе — дед, с бородой, владеет древним знанием и имеет связь с Красными Богами. Люди, которые скандировали oooh Jeremy Coooorbyn, оказались не совсем готовыми к тому, что чудес не будет.

У лейбористов было 263 места — достаточно, для того, чтобы убивать все попытки консерваторов контролировать ситуацию в стране, но недостаточно для того, чтобы продвинуть свои радикальные идеи. "А где Корбин?", "а что он смог сделать?", "а почему он не отменил Брекзит?" — эти фразы начали всё яснее и яснее звучать в среде тех, кто ожидал немедленной победы или продолжения лета 2017-го, когда корбинисты плюсовали к рейтингам по 10% в месяц и про них твердили все газеты и телеканалы. Всё это время молодые сторонники читали в газетах, что Корбин чешский шпион, советский агент, антисемит и т.д. и т.п. — но даже и без этого бешеный уровень энтузиазма банально начинал выдыхаться, пора было снова плотно работать на местах и в маленьких городках, а не ждать революционных новостей из столицы.

3. Рабочее движение: туман. Неясно, в каких отношениях состоят профсоюзы и лейбористская партия. Профсоюзы дают часть бюджета и часть активистов в обмен на политическую "крышу" и пакет голосов на конференциях. При этом профсоюзные лидеры типа МакКласки в интервью порой открыто несли что-то совершенно бредовое и утверждали, что оно согласовано с Корбином — про Брекзит, про ушедших типа Чуки Умунны, про Мэй, про Джонсона, про экономику — а потом выяснялось, что нет, не согласовано, и это самодеятельность.

Последней каплей стало "восстание" аппарата против Тома Уотсона — Кэти Мёрфи, подруга МакКласки, советница Корбина от профсоюзов, за его спиной подготовила попытку упразднить пост замруководителя партии, то есть попросту отменить уотсоновскую должность, не предупредив никого. Сразу после конференции последовала реакция — Мёрфи сослана в избирательный штаб пиарщицей и лишена доступа к аппарату и партийным документам.

4. Вотумы недоверия: робость. Иногда казалось, что Джереми и его партия берегут Мэй, сдувая с неё пылинки — даже когда Мэйбот начинала искрить и заикаться машинным голосом в Палате Общин, то Джереми и его коллеги меньше всего напоминали крокодилов, готовых вцепиться в премьер_шу и растерзать её. Насколько бешеным Джереми был на митингах, настолько же приличным он старался выглядеть в Общинах. Возможно, за этим таился некий расчёт — например, показать и своим и чужим, что он приличен, договороспособен и в целом способен принять власть без периода хаоса и анархии, что лейбористы не намерены никого вешать на фонарях, и готовы вести дискуссию, а не бить соперника пророгацией по голове.

Но относительно вотумов недоверия это смотрелось странным — казалось, что оппозиция бесконечно пасует до верного, стараясь занести мяч в ворота с сантиметрового расстояния, вместо того, чтобы наносить удары при каждой возможности, отговариваясь тем, что "возможная неудача придаст сил консерваторам". Многие ждали, что Корбин будет похож на себя же того времени из шестнадцатого, когда он совсем не смотрел на валящиеся рейтинги "экстремиста К." и жёг глаголом — а в итоге с большим количеством мест на партию навалилась как будто бы бОльшая осторожность.

5. Брекзит: медлительность. Как и свои оппоненты, партия лейбористов оказалась расколота "фактором выхода из Европейского союза". Свои условия диктовали то "жизненно важные" брекзитёрские округа севера Англии, то городские крепости ремейнеров, то всё-время-собиравшийся-но-так-и-не-выходивший-из-партии Чука Умунна, то партийный аппарат.

Ошибка Корбина не в том, что он сохранял лояльность тем или иным группам в партии: как мы писали, он вовсе не любит внутренних конфликтов и в целом пробует всех помирить вместо устройства чисток и казней — но весь процесс проходил за занавеской и при полном отсутствии комментариев. Когда партия меняла европейский курс, то выглядело это крайне странным: вот ещё вчера говорились речи о том, что ничего не происходит, что всё запланировано и определено, а вот уже сегодня Стармер или Макдоннелл выступают со словами о том, что "дальше так жить нельзя".

6. Возраст: осень. Как бы то ни было, Корбину 71 год. Постоянный прессинг СМИ и необходимость своим авторитетом мирить разные группы в огромной (огромной! полмиллиона человек!) партии попросту отнимают у него время и силы. Антисемитский скандал в своё время привёл к тому, что исполком чуть ли не поштучно разбирал жалобы, которых, естественно, с полумиллиона человек набиралось изрядно. По телевизионной картинке были видны эти циклы: когда человек просто серьёзно устал, и когда он свеж и сосредоточен.

После стабилизации "проекта "Корбин" в партии наконец-то наладилось делегирование полномочий — появилась дисциплинарная комиссия лорда Фальконера и специальная сессия исполкома генсека Дженни Формби — но Формби тяжело заболела онкологией, и половину организационных процессов опять приходилось разруливать в ручном режиме. Сейчас процессы отлажены, но слишком много времени было потрачено на примирение сторон.

Сегодня пройдёт церемония государственного открытия Парламента: Елизавета II на золотом троне, стражники в средневековых облачениях, вышагивающие гуськом депутаты, чопорные ритуплы во всей красе – обломки эпохи королевства и империи.

Ах да, ещё по протоколу Корбин и Джонсон будут возглавлять шествие бок о бок – давайте делать ставки, встретятся ли они глазами хоть раз.

Трансляция BBC: https://www.bbc.com/news/live/uk-politics-parliaments-50040714

Трансляция Guardian: https://www.theguardian.com/politics/live/2019/oct/14/brexit-latest-news-queens-speech-branded-farcical-as-talks-in-eu-still-fail-to-achieve-breakthrough-live-news

Потоковое видео: https://www.youtube.com/watch?v=GxLEZTynh1c