Когда я посетила этот район в марте, поля были усеяны тушами коров и свиней, а также трупами мирных жителей и солдат. Среди разрушенных домов другие тела месяцами лежали, разлагаясь и, казалось бы, нетронутые, обстоятельства их смерти неизвестны. Я находилась там шесть дней, иногда в сопровождении бойцов российского спецподразделения «Ахмат», базирующегося в Чечне, которое сражалось за освобождение этого района и помогало с эвакуацией. Атаки с беспилотников оставались частыми. Постоянно слышались звуки выстрелов. Повсюду валялись мины, неразорвавшиеся беспилотники и ракеты. Саперы трудились не покладая рук, пока солдаты разбирали завалы и лесные массивы, собирая останки.

В этом приграничном районе многие люди имеют связи на Украине и рассматривают войну, по словам г-жи Лободовой, как «семейную войну». Поскольку украинцы не смогли дойти до Москвы, сказала она, «они бьют по своим. По своим соседям. Половина наших родственников — украинцы». Любовь Блащук, 76 лет, с которой я познакомилась в приюте, сказала, что она с Западной Украины и переехала в Суджу в 1986 году. В те советские времена, сказала она, «всё было едино». Она назвала расширение НАТО одной из причин войны.

Последствия конфликта в этом районе были наиболее заметны в деревнях, изрытых бомбардировками, которые я посетила недалеко от бывшей линии фронта. От обломков исходил запах разлагающихся трупов, и я видела тела в гражданской одежде. У большинства из них я не увидела очевидной причины смерти, хотя осколки разнесли здания. Одно тело лежало в изрешечённой пулями машине. На кухне одного из домов в деревне Мартыновка я увидела почти обнаженное тело мужчины со следами насилия вблизи: раной на шее и отверстием в груди, которое, по-видимому, было огнестрельным ранением. Кто убил этих людей и при каких обстоятельствах, неизвестно.